Оперативники хватались за каждую версию. Ни один подозреваемый, кто даже теоретически мог быть причастен к преступлениям, не избегал проверки.
Из оперативных материалов:
«Продолжается проверка Сорокина Дмитрия Алексеевича, 1978 года рождения, зарегистрированного по адресу… Сорокин попал в поле зрения оперативного штаба при отработке уволившихся сотрудников Государственного природоохранного парка «Битцевский лес». Сорокин устроился в парк лесником 12.11.2005, уже имея постоянное место работы и являясь аттестованным сотрудником фельдъегерской службы. Во время работы людей сторонился, от помощи коллег отказывался, что вызывало удивление. На вопросы о причинах такого поведения он отвечал уклончиво. Очевидцем беседы приводится высказывание проверяемого: «На своей территории я сам чистоту наведу». Эта фраза на фоне происходящих событий не может не рассматриваться как имеющая двойной смысл.
Отработав около двух недель, Сорокин перестал выходить в смену и был уволен за прогулы. Забирая трудовую книжку, он возмущался по поводу того, что его уволили, несмотря на выполнение им важного государственного задания.
При этом Сорокин утверждал, что работает по специальному поручению ФСБ. Информация не подтвердилась. Вызванный для дачи показаний в ОВД Сорокин отказался назвать имена и должности людей, с которыми связан. Работа по этой линии продолжается».
Намеренно привожу «непричесанными» такие документы, чтобы читатель получил представление о масштабах работы и почувствовал ритм, в котором трудилась следственно-оперативная группа. Впрочем, тот, кто знаком с методикой поисков серийных убийц, вряд ли этому удивится. Уголовное дело Чикатило занимало 200 томов, только картотека тех, кто проходил по нему как свидетель, не умещалась в одном шкафу. В рутинной, на первый взгляд непроизводительной работе, прежде чем блеснет луч надежды, как в драге на золотых приисках, просеиваются тонны пустой породы.
Опыт раскрытых серийных преступлений позволяет сделать любопытный вывод. На первый взгляд, убийц ловят не благодаря совместным усилиям следствия и оперативных подразделений, а потому, что злодеи вдруг совершают ошибку. Так был пойман Чикатило. Он имел неосторожность выйти из леса прямо на сотрудника милиции, проверившего у него документы и занесшего имя подозрительного прохожего в рапорт. Так было и с Ряхов-ским, который вернулся на место преступления в Подмосковье, чтобы еще раз «насладиться» видом жертвы, и попал в засаду.
Одинцовский «потрошитель» Головкин тоже совершил промах. Он позволил уйти одному из компании четырех мальчишек. Тот позже рассказал взрослым, что трое пропавших детей уехали на машине с дядей Сережей… Случай вывел и на таганрогского убийцу в «черных колготках» — Цюмана. Маньяк окончательно потерял голову и попытался напасть на понравившуюся ему девушку прямо на автобусной остановке. Ему скрутили руки прохожие.
Может показаться, что это случайность, недоразумение. Ну, повезло оперативникам, не повезло злодею… Разумеется, доля удачи есть в раскрытии каждого преступления. Но я убежден: при раскрытии серийных, длящихся несколько лет многоэпизодных убийств огромное значение имеет некий фактор, который можно назвать критической массой. Эта материально неосязаемая, не поддающаяся измерению известными способами сила, которая, тем не менее, влияет на конкретный объект и заставляет его «оступиться». Составляющие такого влияния — постоянно растущий массив оперативной информации, давление, оказываемое физическим прикрытием спецслужб, общественное мнение. Преступник ощущает шестым чувством, звериным чутьем: за ним охотятся профессионалы, идут по пятам и вот-вот поймают…
Принято считать, что высококлассный следователь или оперативник, чтобы сыграть на опережение и поймать злодея, должен «влезть в его шкуру», поставить себя на место разыскиваемого. Наверное, в случаях с бытовыми или корыстными преступлениями это утверждение верно. Но подумайте, может ли человек, законопослушный и добрый гражданин рассуждать так, как Головкин, «освежевавший» в своем подвале одиннадцатилетнего мальчишку на глазах у его четырнадцатилетнего приятеля? Я не могу представить себе, как вел себя новокузнецкий людоед Спесивцев, когда видел понравившуюся ему жертву!
Поиски любого маньяка — это поединок с невидимкой. Или, если хотите, игра в жмурки, ставка в которой — жизнь людей. И чем больше ловушек расставляется, чем зримее, весомее создаваемое следствием и оперативниками напряжение, тем скорее наступает развязка. Злодей, сам того не ведая, обязательно оступится, ошибется и попадет в капкан.