— Еще шаг, и я выброшусь в окно. Тогда тебе точно несдобровать!
Ее поддержала теряющая силы Галина:
— У тебя не больше трех минут. Потом приедет милиция. Беги, пока есть возможность…
Максимов запаниковал. Нет, он не терял головы и вообще, как в один голос утверждали девушки, действовал обдуманно и хладнокровно. Но все учесть убийца не мог. А перспектива встречи с милицией его совсем не радовала. Забыв о пакете с деньгами, он рванулся к выходу, хлопнула дверь.
Цветы для подруги
Девушки, еще не веря спасению, боялись тронуться с места. Диана вызвала «скорую», потом вместе отправились в 15-ю городскую больницу. Пока раненую осматривали врачи, Диана позвонила знакомым и матери Максимова, рассказала, что ее сын серьезно ранил и избил Галину.
Позже, давая показания следователю, мать обвиняемого уверенно гнула свою линию: сын ничего не помнил, у него были провалы в памяти, объяснить что-либо внятно он не мог…
Из показаний матери Максимова:
«Сын вернулся домой в восьмом часу вечера в невменяемом состоянии. Он сказал, что сделал плохое. Но что именно, не может вспомнить. Он был в нетрезвом состоянии. Разговор происходил в присутствии соседки, которая посоветовала дать ему успокаивающее лекарство или водки…»
Каким именно способом его успокаивали, следствие по понятным причинам не выясняло. Зато мамаша Максимова немедленно развила бурную деятельность. И страдающий провалами в памяти преступник, в отношении которого было возбуждено уголовное дело, уже через несколько дней оказался на стационарном излечении в 13-й психиатрической больнице города Москвы с подпиской о невыезде.
Из обвинительного заключения:
«По показаниям заведующего отделением 13-й психиатрической больницы врача Г. Л. Гуревича, Максимов поступил в лечебное учреждение 09.01.2005 года по письменной просьбе его матери. Она обосновала свое заявление ухудшением психического состояния сына. Пациент дал согласие на госпитализацию в стационар, то есть лечился добровольно. В любой момент он мог быть выписан».
Согласно действующему законодательству, в отношении Максимова могла быть избрана любая мера пресечения. Все зависело от решения конкретного лица — в данном случае того, кто тогда занимался делом о нападении на девушек. В отношении опасного и неуравновешенного преступника была избрана подписка о невыезде. Контролировать его поведение, а уж тем более профилактиро-вать возможные эксцессы было некому. И он это хорошо понимал, не слишком переживая по поводу вынужденного нахождения в психиатрической больнице.
Уголовное дело, проблемы с законом, возможный приговор? Подумаешь, с кем не бывает! Он и не думал переживать, делать какие-то выводы. Когда его спрашивали, Максимов с усмешкой отвечал: «Ну и что? Отсижу, и там люди живут!» О больнице «вольноопределяющийся» пациент отзывался с раздражением. Его, конечно, не устраивала больничная кухня, а к окружавшим его пациентам он относился с презрительным высокомерием.
Тем не менее за время нахождения в стационаре он не нарушал режим, старался выполнять предписания врачей. Такое поведение вполне объяснимо. Ему нужно было согласие врачей на лечение в полустационаре. И он такое разрешение получил уже через две недели. Теперь по закону Максимов мог самостоятельно уходить из больницы и возвращаться в нее по своему усмотрению. Интересно, что его всегда забирала и привозила обратно заботливая мать.
Обычно он уезжал домой на выходные, чтобы «отдохнуть и развеяться» от тяжелой больничной обстановки. Приближающийся мартовский праздник Максимов в больнице проводить не собирался. Еще 5 марта он уехал домой, что было зафиксировано записью в регистрационном журнале больничного отделения. До трагедии оставалось чуть более двух суток.
Как он проводил время до 7 марта, сказать трудно. Скорее всего, бездельничал по привычке, валялся перед телевизором, пил пиво, трепался с дружками по телефону. Наверняка заглядывал в местный «игровой мешок».
Вечером 7 марта он позвонил Ольге Кривошеиной. Позже он утверждал, что девушка сама пригласила его в гости. Правда ли это, подтвердить теперь уже некому. Но матери он сказал, что едет к Ольге, и взял у нее тысячу рублей «на цветы».
В гости он заявился без цветов, но с десятью бутылками пива. Его нисколько не смущало, что, кроме хозяйки, в малогабаритной однокомнатной квартире на улице Кедрова в это время находилась ее подруга из Кирова Ольга Багаева. Она приехала погостить на праздники со Светочкой — четырехлетней племянницей Ольги Кривошеиной.