— То-то, — с достоинством прохрипел старик.
— А может, и она. Ведьмы живут по тысяче лет, если их не сжигать, — высказал предположение Жюль.
— Это уж точно. Соображаешь, — поддержал его Гуго.
— Смотрите!!! — крикнул самый зоркий Мишель и рухнул на снег.
Из-за пригорка, освещённого заходящим солнцем, выскочили семь всадников. В самом переднем старому Гуго тоже что-то почудилось. Он только хрипло прошептал: «Девка» — и с размаху упал в снег лицом. Рядом с ним, тоже зарывшись в снег лицом, залёг и Жюль.
Через какое-то время они услышали над собой смех. Среди мужских голосов явно слышался один девичий.
Гуго пересилил страх, медленно и осторожно оторвал голову от земли.
— Старик, так можно отморозить глаза, — ехидно, едва сдерживая смех, сказал Пуланжи.
— И рот, — добавил Мец.
— И даже — живот! — подкинул шутку королевский курьер Коле де Вьен и хохотнул.
— И не только живот, но кое-что ещё, — подал голос лучник Ришар.
— То, что ты имеешь в виду, он уже давно отморозил, — сказал Мец и вовсе зашёлся смехом, который подхватили все, кроме Жанны.
— Сам-то, смотри, язык не отморозь — разболтался, — осмелел Гуго и поднялся.
Поднялись и Жюль с Мишелем. Тотчас же из всадников вперёд выехали, обнажив мечи, слуги Пуланжи и Меца — Жак и Хильдерик.
— Не надо! — сказал Пуланжи и остановил их.
— Старик, а кого это вы здесь высматриваете? — спросил Мец.
Старик помялся и ответил:
— В дозоре поджидают врага. Но нам говорили про девку с мечом.
— А-а-а-а! Девку… Откуда бы ей взяться, — отстранённо пробормотал Мец и, чтобы поскорее перейти на другую тему, спросил. — Ты лучше скажи, где бы нам переехать реку?
— Переехать можно везде, только спеши — скоро весна. Да и не гоните один за другим — опасно, лёд сломаете. Цепью надо, — отвечал старик, а у самого поджилки так и тряслись — прямо на него смотрела девица в мужской одежде и с мечом на поясе.
— Ну, прощай, старик, — услышал он её голос и почувствовал на лице колючие и холодные искры снега. Это круто рванули с места кони. Все трое дозорных зажмурили глаза; а когда открыли, кроме них самих, никого не было рядом.
Жан Паскерель
— Зря мы их оставили живыми. Не избежать нам теперь погони, — высказал опасение Мец. — Может, вернёмся и… Мне показалось, что они заметили тебя, Жанна.
— Что же мне теперь голову под седло прятать?
— Возвращаться не стоит. Мы их можем не застать. И погони мы всё равно не избежим. И если бы мы их убрали, на нас была б объявлена охота, — объяснил Пуланжи Мецу.
— И голову под седло тоже прятать не надо. А вот волосы, видимо, придётся обрезать, — осторожно предложил фельдъегерь. — Сейчас заедем на ночлег в аббатство Сент-Юрбен, там и…
— Нам бы поскорее к дофину, — попыталась возразить Жанна.
— Жанна, мы должны беречь коней, — отрезал де Вьен.
— А не опасно ли нам появляться в Сент-Юрбен? — смягчил разговор Мец.
— Там у меня верные люди, — заверил курьер и круто свернул в сторону.
Когда они въехали в аббатство, было уже совсем темно. Их встретил молодой монах и проводил в помещение для гостей, освещённое несколькими факелами.
Монах удалился, но вскоре вернулся с едой и сообщил:
— Под стенами аббатства небольшой конный отряд бургундцев. Монах из нашей стражи сообщил, что они ищут деву с мечом в сопровождении всадников.
Коле де Вьен что-то сказал ему. Тот ушёл и возвратился с ножницами. Мец взял их и подошёл к Жанне.
— Поверь, мне очень жаль, но ничего не поделаешь, придётся расстаться с этой красотой.
Жанна отвернулась к стене и откинула голову назад, так что её тёмные, густые, прямые и жёсткие волосы повисли свободно, спадая почти до самых колен. Мец сгрёб их в руку и одним разом обрезал. Жанна какое-то мгновенье продолжала ещё стоять лицом к стене. Потом круто обернулась. На глазах её блестели слёзы; но на губах светилась улыбка.
Монах подошёл к ней.
— Меня зовут Жан Паскерель. А вы, наверное, та самая дева, о которой все говорят?
— Да.
— Возьмите меня с собой, я смогу быть полезным.
— Но ещё неизвестно, как распорядится моей судьбой дофин.
— Ничего, пробьёмся, — заверил монах. — Если я не стал епископом, это не может, помешать мне стать духовником девы Франции. А знаю я, поверьте, не меньше Жерара Маше — духовника дофина.
— Ну, хорошо, утро подскажет, — ответила Жанна с улыбкой.
Вещий сон
— Изабелла! — разразился криком отец, едва открыв глаза.