— Какие успехи, сир?
— Пока никаких, Жан.
— Могу поделиться. У меня уже две лани и косуля, — принц показал на стоящую рядом лошадь с перекинутыми через её спину убитыми животными.
— Спасибо, брат, но мы уж как-нибудь, но сами, — с дрожью обиды в голосе ответил Карл и пришпорил коня. Он мчался через опушку леса за стайкой тонконогих, пятнистых косуль. Рядом скакали егеря, перезаряжавшие арбалеты и подававшие их на скаку дофину. Но к великому неудовольствию и поднимавшемуся раздражению ни одна косуля не упала. К дофину подскочил граф Вандом.
— Ваше величество, едемте на тот край поля, там егеря выгнали два десятка оленей.
— Едем.
Оба помчались, на ходу принимая от егерей заряженные арбалеты. Граф стрелял отменно и очень скоро с нескольких выстрелов подбил двух оленей. Он удовлетворённо выпрямился в седле, расслабленно опустил плечи и устало произнёс:
— Ну, что ж, было два, да ещё два — четыре. Пожалуй, хватит… Как вы считаете, ваше величество?
— Да, уж не знаю, граф, не знаю.
— Буду, счастлив, поделиться с вами, сир.
— Благодарю вас, граф, но я ещё в состоянии стрелять и сам. А, настреляв зверья, не стану хвастать. Вон капитан де Рэ, наверняка, убил не меньше вашего. Давайте, спросим.
Карл повернул коня к подъехавшему капитану.
— Ну, как охота нынче, Жиль?
— Две косули, три оленя и кабан, ваше величество.
— Ну и что? Эх, вы! Стрелки! Хвастуны! А вот кто опора и надежда Франции! — Вдруг конь дофина, словно в знак согласия мотнул мордой, гордо выпятил грудь, дрыгнул, словно в танце задними ногами, чуть вскинув круп. Но от неожиданности Карл упустил уздечку, не удержался в седле и медленно свалился на землю.
Оба — Алансон и Вандом — рассмеялись. Персеваль де Буленвилье, бывший рядом с де Рэ, шепнул ему:
— Помогите его высочеству.
Капитан спрыгнул с коня и вместе со слугами помог дофину вернуться в седло.
— Не огорчайтесь, ваше величество, — ласково произнёс герцог Жан Алансон, — ваш папенька тоже плохо сидел на… в седле.
Лицо Карла перекосилось в гневе. Тусклые, с маленькими точками зрачков, глаза его широко распахнулись. Губы, язык и зубы долго не слушались его. Наконец, он собрался с силами и пролепетал побелевшими губами:
— Делом надо заниматься, сир! Делом, а не охотой и прочей безделицей! А вы болтаете невесть что!
Сказал и с места рванул галопом в сторону Шиньона. За ним последовали его слуги и егеря.
— М-м-м-да-а-а, — глубокомысленно изрёк де Буленвилье, повернувшись к Шартье, когда они отъехали от насмешников. — Такого слышать ему ещё не доводилось. Никто ещё не смел, напомнить ему таким тоном об отце.
— Могу представить, как хотелось ему сейчас порубить на куски кузена и швырнуть его останки в яму с волками, — сказал поэт и дипломат Ален Шартье.
— Но сейчас он этого не сделает.
— Вы думаете?
— Убежден. Я знаю скрытный и злопамятный характер Карла. Сейчас он перекипит и затаит обиду. Ведь ему надо удержать окружение, чтобы не осложнить борьбу за трон и войну с англичанами.
— А что же в этом состоянии он сделает сейчас?
— Сейчас? — переспросил Буленвилье и, на мгновенье задумавшись, ответил. — Займётся государственными делами.
— И наверняка в дурном настроении совершит очередную глупость.
— Ошибку, монсеньор, ведь он почти король, и Бог ему судья.
(Пройдёт чуть более двадцати лет, закончится война с победой для Карла Валуа, и по формальному обвинению в денежных злоупотреблениях он самым первым обезглавит своего двоюродного брата герцога Жана Алансонского)
Карл Валуа
Вернувшись во дворец, Карл вызвал к себе казначея Эдмона Рагье и встретил его вопросом:
— Дорогой Рагье, ответьте мне, как проходит сбор податей?
— В общем-то, не так уж плохо, как могло быть.
— А что возможны недовольства?
— Нет, сир, больше всего наши мытари боятся увидеть веселье и услышать смех в ответ на их требование.
— Не понял.
— Ваше величество, когда у крестьян, ремесленников и торговцев ещё что-то есть, они стонут, ревут, но отдают. Если же смеются, спеши унести ноги, ибо рискуешь потерять голову. Знаю по собственному опыту и опыту других.
— Вот оно что… И как скоро мы сможем услышать смех?
— Боюсь, что это может случиться даже завтра, особенно в пограничных провинциях.