Первые две недели после рождения я со своими братьями и сёстрами уютно лежал под горячим животом матери – Фрины, ползал по белой простынке, пил теплое сладкое мамино молочко. Потом нам давали вкусную кашку. Мы бегали и резвились, устраивая лёгкие потасовки, громко рычали и лаяли, пугая друг друга. Когда нам исполнилось три месяца, нас осталось трое. Теофил – голубой с черными тигровинками, Тельма – рыжая с такими же полосками и я, Тиба́льт, – палевый, ну это значит, бледно-жёлтенький, но горлышко и грудка белые и белые носочки на ногах. У меня коричневые глаза, остренькие маленькие ушки и мощная короткая шея. Все говорят, что я очень красивый. Это и заметила, наверное, молодая девчонка, с ярко чёрными волосами, выбрав меня, схватила в охапку и понесла домой.
Никогда мне не было так страшно. Впервые видел много людей, метро, троллейбус. Но жил я у неё не долго. Она была очень строгая, заставляла меня все время что-то делать: то лежать, то стоять, то ходить рядом, это нельзя, того не бери. Я старался, как мог, но, видно, не сумел-таки угодить. Через три месяца отдала она меня назад Хозяину – замуж собралась, со мною не брали. Так я вернулся к маме.
Мама – очень заботливая, строгая, но справедливая. Ушки у неё не остренькие, как у меня, а лопушками – по породе нашей это можно, но мне девчонка подрезала. Цвет у мамы похож на мой, но чуть более светлый. Ну, в общем, видно, что я её сын, а она моя мама.
Когда я вернулся, других щенков уже не было. Мама мне обрадовалась. Облизала ласковым шершавым языком с носа до хвоста и говорит: «Давай обедать». Поели вкусную такую привычную с детства кашку с кусочками мяса, и я и не помню, как забился под её бочок и заснул.
Жизнь потекла размеренно: еда, прогулка на улицу, где я с удовольствием гонял по двору с другими собаками и мамой, послеобеденный сон. И вдруг хозяин нам говорит: – Всё, ребята, завтра поедем на дачу.
Мама обрадовалась, начала подпрыгивать и лизать хозяина в нос. Я же не понял, что такое дача, но на всякий случай тоже начал бегать и прыгать вокруг него, виляя хвостом. Побегал, побегал, потом отошёл в сторону и решил никого ни о чём не спрашивать, утро вечера мудренее, лучше пойду на кухню, вдруг это дача чего-нибудь вкусненького. Но миска была пуста. Я лег рядом с ней и стал ждать.
Утром проснулся от ужасной паники. Хозяин начал носить вещи. Мама заволновалась, забегала из комнаты в комнату и в коридор к двери, заглядывая Хозяину в глаза, я тоже заволновался, а вдруг он, как сейчас уедет, а мы, как останемся тут одни, кто же нас покормит вкусненькой кашкой? Но всё обошлось. Взяли и нас. Ехали мы долго-долго. В пути было страшно. Только приспособишься, ляжешь поудобней на заднем сидении, вдруг как дернет, и валишься с него вниз, стукаешься об пол или о другое сиденье. Но мама успокаивала: «Потерпи, часа через два приедем». И я терпел.
Доехали! Выпрыгнул из машины на землю и… о чудо! Солнце, играющее в листьях и цветах, птицы, порхающие с ветки на ветку, парящие в воздухе, громкий их щебет, воздух, наполненный различными неведомыми запахами и звуками, высокая, выше моего роста трава, таящая неведомую угрозу. Тут надо быть осторожней. И я, быстренько сообразив, побежал за хозяином в дом. Мама потом рассказывала, что я шёл к дому, поджав хвост. Но, видимо, ей так показалось – я смелый и решительный, да уже и не маленький, скоро исполнится пять месяцев.
Дом тоже поразил меня. Не надо ехать на лифте – несколько ступенек крыльца – и в комнате. Здесь можно залезать на кровать вместе с Хозяином, вбегать и выбегать из дома без спроса, гулять по участку, где хочется. Раздолье! Но хозяин начал дома готовить еду себе и нам и что-то без него на двор идти не захотелось, да и мама спокойно улеглась на ковре, на полу. Я прилёг рядом, свернулся поудобнее и решил выждать, что будет дальше. Не заметил сам, как заснул. Проснулся от команды Хозяина: «Гулять, ребята! Гулять!»
Мама сразу куда-то рванула, а я остановился на полянке у крыльца, решил оглядеться. На меня двигалось что-то непонятное. Вообще-то, это существо было не очень большое, поменьше меня, на длинных голых ногах с большими когтистыми пальцами, цветом коричневое с красной штукой на голове. Спрашиваю: «Ты кто?»
– Я – курица, – отвечает. – Несушка. Яйца несу. Знаешь, что такое яйцо?
– Видел, – отвечаю. – Белое такое, круглое. Вку-с-ное…!
– Ну, не круглое. И не всегда белое. Мы, ломен брауны, это такая порода кур, несём яйца коричневые или светло коричневые. А вон там, видишь, белая курица ходит у кустов. Это порода леггорн. Она несёт белые яйца. И та, серенькая, у забора, тоже белые. Её порода – плимутрок. И чёрные куры несут белые яйца. А ты что, сынком Фрине приходишься? – полюбопытствовала она.