– Хо-ро-шо! – умышленно растягивая слоги, повторил Вадим Евгеньевич, в очередной раз, затянувшись сигаретой, и, вертя в руках, вынутый из кармана ватника фонарик. Я уже знал его трогательную любовь к техническим вещичкам и неутомимый внутренний поиск всевозможного их улучшения и приспосабливания к самым невероятным ситуациям. На этот раз он просто его включил и, упершись спиной в домик расположенного рядом с верандой колодца, начал настраивать на одной из ближайших призаборных вётел.
В полумраке озорной луч сначала вырвал из темноты неровные штакетины, разноростные кусты, снежный «Монблан», скрывающий под собой кучу мусора, оставшуюся после стройки. Лишь отдельные обрезки ежом торчали из него, пугая необычными, прыгающими по снегу тенями. Наконец, световое пятно остановилось на широченном стволе векового дерева, самого крупного представителя ивовых, сначала, расплывчато, потом сжалось до минимума, почти полностью помещаясь на нём. Луч прыгнул выше, запутался в сетке ветвей и сучьев, но часть его просочилось сквозь преграду, и улетела навсегда в звёздное холодное, уже январское, небо.
– Может, пойти включить и уличное освещение, – предложил я, намекая на приделанный к веранде новомодный небольшой прожектор.
Вадим Евгеньевич хитро взглянул на меня своими чуть раскосыми карими глазами, напоминающими об его татарском происхождении, и, взгляд этот, казался, трезвым, будто и не было шумного докурантного и послекурантного застолья с обычным деревенским обильным возлиянием.
– Ты приглядись. Звезды стали видны лучше. – Я сделал вид, что присматриваюсь.
– Ладно, пойди, включи свою иллюминацию, – вдруг согласился он, махнув рукой в сторону прожектора. – Пусть посветит немного. И сравним, чей свет сильнее.
– Новый год – один раз в год, – попытался скаламбурить я, сделав пару шагов и не входя в сарай, приоткрыл дверь, просунул в образовавшуюся щель руку, и повернул выключатель. Яркий свет нарушил звёздную идиллию, размыв картинку. Я глянул на часы: без четверти четыре. Ненавязчиво зарождалось первое утро нового года. С веранды раздавался громкий бас Ромы-Балетомана:
– А я себе ленточный заделал. На полтора метра… – Он чуть растягивал концы слов, что неотвратимо свидетельствовало – сегодня не пропустил ни одного тоста. Что говорить: «Балетоман!» Такое прозвище Роман получил давно, когда, как-то во время очередного застолья, Полина, желая похвалить мужа, громко произнесла: – А мой Ромик очень любит балет, – что ни коем образом не било с его внешним, не совсем театральным обликом.
– Да, нет! – возразил уже порядком нагрузившийся муж, – я люблю футбол!
– Нет, – настаивала любящая жена, – балет.
– Нет, футбол! – упирался Роман.
Но победа осталась за Полиной. Она налила ему рюмочку, чокнулась с ней своей, и когда Рома начал жадно заглатывать сладостную жидкость, бодро произнесла, обведя всех присутствующих своим томным мягким взглядом: – Он больше всего любит балет.
– Впервые встречаю Новый год в такой обстановке, в такой компании, – обратился я к Вадиму Евгеньевичу, ища тему для продолжения разговора.
– Чего это тебе взбрело в голову обмывать веранду зимой? Можно было подождать весны. Хотя, тогда бы понаехали горожане, пришлось бы начать её расширение – всех бы не вместила.
Он всё ещё играл фонариком, то увеличивая, то уменьшая пятно, освещая при этом, то одно дерево, то другое, но качество зайчика уже было не то.
– Слишком долго я к ней шёл. – Мой голос, казалось, доходчиво показывал всю трудность этого пути. – А, потом, где бы вы ещё так справили Новый год?
– Я бы не смог задержаться в деревне столь долго – холодно в моём сараюшке – если бы не Виталий с Ольгой. Приютили меня в своём дому наши молодожёны, Христа ради. Но, не предупреди ты меня о празднике, смотался бы, самое позднее, недели две назад, как грянули сильные морозы. Хотя, кому я там, в городе, нужен?
Я знал, что Вадим Евгеньевич, одинок в этой жизни. Постоянная дёрганая работа в милиции, не позволили сложить крепкую советскую семью – ячейку социалистического общества. А теперь уже «поезд» давно ушёл. Хотя, кто знает? Всяко бывает, размышлял я, не желая касаться этой щекотливой темы, вспоминая вновь образовавшуюся в этом году семейную пару из, только что упомянутых молодожёнов, которые, кстати, тоже колебались: остаться или уехать от зимних проблем в тепло московской квартиры, к тёплому туалету и ванной с горячей водой. Всё же первый год вместе.