Виталий Иванович с детства любил животных. И, естественно, к нему прибилась небольшая собачка и ходила за ним, как хвостик. Она, увидев, что её «хозяин» заскочил в самолёт, бросилась за ним. Пришлось её затолкать в кабину, чтобы не повредить при взлёте, и устремиться в небо. «Так что эту первую победу, сбитый фашистский самолёт, мы с псом должны были по справедливости разделить пополам. Но жизнь несправедлива», – вздохнул Виталий Иванович, и бесчисленные ордена и медали зазвенели при этом, как игрушки на рождественской ёлке.
Он посадил самолёт, собака, ошарашенная нештатной жизненной ситуацией, выпрыгнула и дала стрекоча, а лётчики, которые уже вернулись и наблюдали за боем, отлично видели, как он гонялся за вражеским самолётам, и решили устроить импровизированную торжественную встречу, как обычно встречают лишь командира. Они выстроились: «Смирно! Равнение налево!» Виталий смекнул – подначивают, давайте, давайте! – прошёл вдоль строя, поправил пуговичку одному из «старичков», другому, – а они стоят по стойке смирно, бровью не поведут. Молодцы! Вот они – артисты. Сдержались. Во время ужина он потребовал свои законные «сто грамм», хотя тогда ещё не пил водки, но не дали – не входил в боевой состав. «Так что видишь, Игорь, в фильме всё отображено довольно близко к жизни», – ещё раз вздохнул он.
Естественно, я поинтересовался, правда ли, что во время этой страшной войны оставалось время для песен? Он усмехнулся: «Война есть война. С чем её можно сравнить? Коллективное безумие. На войне убивают. Ты встречаешься с противником и надо его чем-то превосходить, либо мастерством, либо храбростью. А для подпитки храбрости нужен соответствующий внутренний настрой, чувство локтя, которое в его эскадрильи вырабатывалось во время отдыха, большую часть которого они отдавали хоровому коллективному пению». В этом была его, командирская, заслуга. Приглашает, бывало, лётчика на репетицию, а тот жалится: «Я шесть вылетов уже сделал, дай отдохнуть». А он ему: «Ты бы посмотрел, как дети в тылу у нас работают, делают нам самолёты».
Об этом он знал не понаслышке. Сам, когда стал Героем Советского Союза, часто летал в тыл, на заводы, вручать знамёна, и видел, что вместо них, фронтовиков, у станков стояли тринадцатилетние дети, которым ящики подкладывали под ноги, чтобы они доставали до суппорта. По этому поводу, много позже выше рассказанного, случился в его жизни и такой случай. Через несколько лет, когда они освободили Австрию, командующий Первым Украинским фронтом, в то время генерал Конев, подарил австрийцам мост через Дунай. По этому поводу собрали митинг, на котором сначала сказал речь командующий, подчеркнув, что мы сделали вам этот подарок, так как вы, австрийцы, поддерживали Красную Армию, против нас не воевали, мы не видели вас на нашей земле, а потом попросили выступить и Попкова.
Когда он заговорил, кто-то из толпы на русском языке вдруг выкрикнул: «Мистер, вы хоть помните, что у вас девушки и женщины кроме кирзовых сапог и стёганок ничего до войны не носили, а мужики о шляпах и не знали?» Виталий Иванович – человек темпераментный, и сначала у него появилось желание сказать этому гаду крепкое русское словцо, но он преодолел себя – рядом стоял командующий – и сказал, что уже четыре года дома не был и забыл, в чём ходили до войны мать и сестра, но он прилетел сюда, в Австрию, на самолёте, сделанном на наших заводах детьми и стариками – остальные сражались на фронте за вашу свободу – чтобы ты тут перед русским солдатом снял шляпу. Площадь в восторге завизжала.
Так что во время войны лётчики его эскадрильи не только пели и плясали, но и играли на музыкальных инструментах. Один из них, тоже Герой Советского Союза, Барабанов пел так, что даже на конкурсе в Большом театре занял одно из первых мест, и его уговаривали бросить авиацию и перейти в труппу Большого. «Нет, – отказался он, – не могу бросить друзей. Вот кончится война…» В джазе эскадрильи он был запевалой. К концу войны в ней воевало 11 Героев Советского Союза, а Виталий Иванович получил вторую звезду Героя, став дважды Героем. Её, как и первую, ему вручил в Кремле Михаил Иванович Калинин. Когда он вернулся в полк, построил своих ребят и сказал: «Спасибо братцы, вы здорово дрались с врагом и, благодаря вашим усилиям, мне дали вторую звезду», хотя его представляли к этой награде ещё в 1943 г.
Да, война…. Иногда теряли людей по-глупому. Так погиб Саша Мастерков. Сейчас в Москве одна из улиц названа его именем. А случилось это так. Только они прилетели с очередного задания, как получили новый приказ: немедленно вылететь на штурмовку немецких составов под Вунславой. Где эта Вун-слава, никто не знает, и на карте они её найти не смогли. Может, в приказе название перепутали. А где наши войска и где немцы, знал только он, да и то приблизительно. Но приказ есть приказ. Собрал он своих, и говорит: «Считайте, что немцы западнее шоссе Дрезден– Берлин, а наши восточнее, так что, если подобьют, то старайтесь тянуть на восток».