- Куда нужно, папаша? – браво поинтересовался он.
Густав заглянул в салон и, не найдя водителя на привычном месте, несколько растерялся. Потом он понял, что машина с правым рулем.
- Завод… - пробормотал херр Шульц, раздумывая, не послать ли этого очкастого водителя от себя подальше и не поймать ли другую машину.
- Садись, садись! – подбодрил его очкастый, видя, что клиента гложут сомнения.
Херр Шульц уже перестал удивляться странностям России, поэтому само появление машины с правым рулем в столице страны, где официально принято левостороннее движение, его нисколько не смутило. Однако он никогда еще не совершал поездок в таких экстремальных условиях, какие ему запросто предлагали сейчас.
«Да, что там, - неожиданно подумал про себя Густав, окончательно придя в упадническое настроение, - Чего себя так беречь? Что во мне такого замечательного? Ведь если сегодня я разобьюсь на этой колымаге, она даже не заметит моего исчезновения!»
С такими мыслями Густав залез в Тойоту и, сказав адрес, приготовился свести счеты с жизнью. Наверное, этим бы все и закончилось, потому что водитель оказался не просто лихим, а каким-то невменяемым. Он подрезал обгоняемые машины и умудрялся проскакивать в щели между автомобилями на такой скорости, что у немца, привыкшего не превышать указанную скорость, дух захватывало. На третьем светофоре, который владелец Тойоты опять проскочил на красный свет, даже не заметив своего вопиющего нарушения, Густав понял, что не готов расстаться с жизнью, как собирался несколько минут назад. Ему отчаянно захотелось влачить свое жалкое существование, пусть и вдали от дамы своего сердца, пусть даже в полном одиночестве, пусть хоть как, лишь бы живым. Он схватился за ручку на двери, которая тут же осталась в его пальцах, отвалившись даже без шума. Тогда он схватился за локоть водителя.
- Эй-эй! Папаша! – хохотнул тот, - Что, яички сжались?!
Густав не смог пояснить, что у него сжалось, кроме яичек, поскольку к этим сжавшимся органам сейчас, несомненно, относился весь речевой аппарат вкупе с дыхательным.
Дело принимало дурной оборот, потому что позади Тойоты машины визжали тормозами, а на светофорах гудели и мигали фарами. Наконец, все мгновенно закончилось. Очкастый водитель, разогнавшись, перед очередным светофором, не смог остановиться и вкатился в кузов огромного джипа. Благодаря тому, что в последний момент он все-таки пытался затормозить, а Густав, видя надвигающуюся катастрофу, принялся отчаянно молиться, повреждения у обеих машин были незначительные.
- Вот же гады! Понаставили свои драндулеты! – озадаченно произнес очкастый с видом оскорбленной добродетели.
- Был красный свет, - решил прояснить ситуацию херр Шульц, - Вы хотеть ехать, а джип ждать зеленый.
- Тоже мне, гаишник нашелся, - проворчал водитель и опаской наблюдая, как двери джипа медленно открываются и из них появляются люди в черных костюмах и с такими озверелыми физиономиями, что, глядя на них, хотелось бежать, не оглядываясь.
«Поделом», - злорадно подумал немец и глянул на побледневшего водителя.
Тот, схватив мобильный телефон, набирал трясущимися пальцами какой-то номер.
«Не поможет», - усмехнулся про себя херр Шульц, который прожил в Москве достаточно долго, чтобы знать законы местных дорог. Он расслабился, приготовившись наблюдать вполне справедливое наказание дорожного хулигана. Он сказал себе, что досмотрит до финальной развязки и только потом поедет дальше по своему маршруту.
Наверное, за отсутствие сострадания Бог его и покарал. А может быть это было вполне логичное завершение отвратительного вечера. Двое верзил в черных костюмах были настолько раздражены инцидентом, что не стали трудиться, рассматривая с какой стороны в машине, нагло въехавшей в бампер их авторитетного автомобиля, находится руль. Они подошли к той двери, где, по их мнению, должен был находиться водитель, то есть к левой. С силой дернув, они раскрыли ее и вытащили за шкирку ни в чем не повинного немца.
- Ах ты гнида рыжая! – заорал ему в лицо один из верзил, - Щас я тя научу ездить. Ты у меня этот урок по гроб жизни не забудешь! Щас я твои глаза тебе же в жопу вставлю!
- Стоять! – испуганно всхлипнул херр Шульц, - Я гражданин Германии. Я есть пассажир!
Второй верзила усмехнулся, блеснув золотым зубом и начал молча предварять в жизнь угрозу своего приятеля.
Гражданин Германии охал под наносимыми ударами, кричал какие-то несвязные оправдания и хрипел, то и дело налетая спиной на металлическую обшивку Тойоты. Разумеется, очкастый водитель даже не попытался исправить недоразумение. Он затих в салоне, видимо, соображая, что предпринять.
- Будешь лихачить! Будешь?! – повторял верзила, нанося один удар за другим по лицу херра Шульца.
- Я есть гражданин Германии! Я намерен жаловаться в посольство! – совсем не по-мужски ныл Густав, пытаясь увернуться от огромных кулаков.
Когда же стало понятно, что верзилы в черных костюмах не остановятся, пока не доведут до конца то, что пообещали, Тойота неожиданно сдвинулась с места, сдала назад и, лихо вывернувшись, укатила, завыв на прощание разбитым глушителем. Верзилы еще немного помахали кулаками, а потом остановились, глядя в сторону, куда умчался очкастый. Поглазев немного на пустую магистраль, тот, который угрожал в начале их общения, схватил Густава за грудки, с силой встряхнул, и спросил не без участия:
- Жена что ли?
Немец хрюкнул и отрицательно мотнул головой. Потом, собравшись с силами, разлепил окровавленные губы и прохрипел:
- Это водитель.
- А ты кто? – изумились верзилы.
- Пассажир, - грустно изрек потерпевший.
- Но… - второй верзила, который не держал немца за грудки, развел руками, - Как это?
- Руль у лева! – взвизгнул херр Шульц и с вызовом посмотрел на своих мучителей.
- Левый руль, что ли? – уточнил тот, по чьей вине ноги Шульца все еще не касались асфальта.
Густав утвердительно кивнул. Его бережно поставили на твердую землю.
- Ну, извини, брателла, - виновато прогнусавил тот, кто держал его за грудки, - Откуда ж нам было знать. Кто же эта тварь, кто так тебя кинула?
- Я не знать. Я ехать у такси! – поняв, что верзилы больше не собираются его калечить, херр Шульц перешел на возмущенный крик, - Я ехать у такси. Я гражданин Германии. Я не ехать у машина за лева руля! Я ехать у машина за права руля! Вы бить пассажир! Это очень, очень не хорошо!
- Согласны! – верзилы оглядели его избитую физиономию, и лица у них стали еще больше виноватыми. Они снова оглянулись в ту сторону, где скрылась Тойота и добавили хором, - Вот урод!
- Слухай, - один из верзил положил ему лапищу на плечо, - Ты не сердись, бывает.
Херр Шульц, тяжело дыша, согласился. Выбора у него все равно не было.
- А давай в кабак, а? – неожиданно предложил второй, и глаза его загорелись огнем человека, собирающегося совершить благое дело, - Давай, не ерепенься! Посидим! Выпьем! Мы ж мужики! А между мужиками, чего не бывает. Ну, дали в морду по ошибке, подумаешь.
«Точно, - со злостью подумал Густав, - Не твоя же морда!»
Тем временем, его уже вели к джипу, с двух сторон с энтузиазмом уговаривая поехать напиться по такому случаю. Еще предлагали обмыть синяки и промочить горло. Намекали на то, что мужикам нечего переживать из-за синяков, что мужикам, к коим они по своему радушию причисляли теперь и херра Шульца, нужно гордиться синяками. Густав их суждения никак не разделял, но пререкаться не стал. Во-первых, это было не безопасно, а, во-вторых, ему действительно очень хотелось напиться, чтобы хотя б на несколько часов забыть сегодняшний гадкий вечер.
Забываться херру Шульцу пришлось в странном заведении под названием «Трактир «Бутырка», который по началу вызвал в нем не самые приятные ощущения – ему показалось, что его привели в какой-то притон, где на маленьких оконцах чернели прутья решеток, да и внутри все было как-то уныло. В довершение ко всему на небольшой эстраде дурным голосом завывал какой-то мужик, состязаясь в громкости с собственным аккомпанементом.
Однако оказалось, что «Бутырка» - любимое заведение Сереги и Жеки, так представились Густаву верзилы. И их тут тоже очень хорошо знали. Поэтому их усадили за лучший столик, который к неудовольствию немца оказался прямо перед эстрадой. Серега и Жека долго спорили, размахивая руками с растопыренными пальцами, на каждом из которых красовалось по аляповатой печатке. Предмет спора был херру Шульцу не понятен: парни никак не могли решить, кому сегодня заказывать блюдо под названием «Пайка пахана».