Трое ребят — Руджеро, Фабрицио и Микеле — поглядели на старшину. Старшина поглядел на ребят и про себя отметил: «Черт возьми, да они совсем еще сосунки!» И решил, что первым делом их надо успокоить, увести из этой толкучки. Об этом же подумал и директор.
— Желаете пройти в мой кабинет? — предложил он.
2
Размышляя, Россана имела привычку чесать себе голову. А чем длиннее отрастали ее кудри, тем труднее становилось это занятие. Трудно, нетрудно, но сейчас почесать в голове было просто необходимо.
— Я совершенно ничего не понимаю, — заявила она, уставившись на Руджеро и Фабрицио, стоявших перед ней с нахмуренными лицами и делавших вид, что внимательно слушают старую пластинку Бальони. Микеле не пришел. Он слег с температурой тридцать девять и пять, и ему, хочешь не хочешь, пришлось отказаться от приглашения Россаны.
— Ты где была в тот момент? — спросил Руджеро.
— Как это где? Конечно же, в классе.
— А выстрел слышала?
— Еще бы!
— А правда, что этим делом займется твой отец? — поинтересовался Фабрицио.
Россана пожала плечами.
— Думаю, что да, но не только он. Дело ведь очень серьезное.
— Как по-твоему, дядюшка Пьеро еще жив?
— Не сомневаюсь. Если бы эти типы хотели его прикончить, они могли сделать это на месте. Для этого вовсе не обязательно было тащить его с собой.
«Да, в самом деле, к чему им было бы его похищать?» — подумал про себя Фабрицио. Это было настолько очевидно, что его взяла досада, как это он сам не сообразил. Бальони продолжал распевать, и Фабрицио с любопытством взглянул на Россану, что-то горячо обсуждавшую с Руджеро. Она ходила в четвертый класс гимназии, а они учились уже в первом классе лицея[1], но как-то в начале учебного года познакомились на одном дне рождения. Говорят, этой темноволосой девчонке не раз удавалось утереть нос подчиненным своего отца в ходе самых запутанных расследований. Так ли это, Фабрицио не знал. Сейчас представлялся подходящий случай это проверить.
— Я тебя спрашиваю, что ты об этом думаешь? — вдруг услышал он обращенный к нему голос Россаны. Фабрицио вздрогнул.
— Что? Извини, я не слышал.
— Я спрашиваю: зачем, по-твоему, понадобилось похищать этого нищего старика?
— Понятия не имею. С самого утра ломаю над этим голову, но так ни до чего и не додумался. Эти типы, несомненно, профессионалы, а не какая-нибудь шпана. Кстати, не знаешь, их машину уже нашли?
— Нет. Час назад я звонила папе, но еще ничего не было известно.
— Странно, — заметил Руджеро, — обычно они бросают автомобили через несколько кварталов от места нападения. И бьюсь об заклад, что эта «1750» была у них краденая.
— Беда в том, что никто не разглядел номера.
— Слушай, даже если бы мне это и пришло в голову, я не стал бы терять времени на такую ерунду. Неужели ты думаешь, они были на своей машине?
— Конечно, нет. Однако, эту «1750» так до сих пор и не обнаружили…
— А отец говорит, уже около недели не поступало заявлений об угоне машин этой марки, — добавила Россана.
Руджеро поглядел на нее с еще большим удивлением.
— Это значит, что ее угнали уже давно и спрятали специально для этой операции.
— Или же украли в другом городе.
— Нет, номер у нее римский. Это кто-то углядел.
— Согласен, но ее могли угнать где-нибудь в окрестностях Рима — во Фраскати, Остии или Тиволи.
Все трое замолчали, думая приблизительно об одном и том же. Столько труда, стараний и риска, чтобы похитить старика торговца бутербродами и сластями? Старый сицилиец. Пьеро, которого все ученики лицея «Юлий Цезарь» ласково называли «дядюшка Пьеро», с незапамятных времен занимался этим своим скромным делом, и цены на его нехитрый товар не повысились даже во время нынешней инфляции. Так что вряд ли можно было рассчитывать на то, что у него в матрасе зашита пачка десятитысячных ассигнаций, да и, скопи он миллион-другой, его похитители не походили на людей, способных удовлетвориться подобной мелочью. Нет, единодушно решили про себя ребята, деньги в этой истории вряд ли могут играть важную роль. Только они успели прийти к этому заключению, как щелкнул замок входной двери.
— Это моя мать, — сказала Россана. — Мама, мы тут.
— Здравствуйте, ребята, — поздоровалась с гостями синьора Да Валле, заглядывая в комнату.
— Привет! — пропищал маленький Джорджо, прокладывая себе путь между маминой юбкой и сумкой с покупками из универсама.
— Мама, ты приготовишь нам что-нибудь? — попросила Россана.
— Чай подойдет? — спросила синьора Да Валле, обращаясь к Руджеро и Фабрицио.
1
В итальянской одиннадцатилетней школе четвертый класс гимназии (средней школы) соответствует нашему восьмому, а первый лицея (полной средней школы) — девятому. (Здесь и далее примеч. переводчика).