— Значит, условились: вы сразу обратитесь к нему, как только у вас вдруг возникнет такая необходимость — например, если вспомните еще какие-нибудь подробности, если выясните что-то новое, если у вас появятся какие-то сомнения, — одним словом, по любому поводу. Можете звонить и мне, но меня из-за моей работы, к сожалению, не так легко застать на месте, а если и застанете, то я могу в тот момент оказаться очень занят. Во всяком случае, я хочу поблагодарить вас за проявленный интерес к этому делу. Признаюсь, меня это очень тронуло.
— Ну, что скажете? — первой нарушила молчание Россана, как только они очутились в круглой кабине лифта.
— Адвокат мне показался симпатичным, — сказал Фабрицио. — А вот тот, другой, нагнал на меня страху. Клянусь, у него под мышкой подвешен пистолет, только я не сумел толком разглядеть, потому что из-за этих его дурацких очков не понять, куда он смотрит: на тебя или на кого-то другого.
— Да уж, с таким парнем не хотелось бы столкнуться на узкой дорожке, — согласился с ним Руджеро.
Швейцар стоял все на том же месте и почтительно им поклонился. Выйдя на улицу, прежде чем оседлать свои мопеды, они немного постояли у подъезда.
— Знаешь что? — сказал Руджеро, обращаясь к Россане. — Этот братец, этот Джеймс Джардина… что там ни говори, но, как только адвокат произнес его имя, я сразу подумал, что это какой-нибудь крупный итало-американский гангстер из «Коза Ностра»[3].
— Только из-за одного его имени? Да брось ты.
— Нет, правда. Может, мне только так показалось. Но подумай сама: имя американское, а фамилия итальянская — совсем как в «Крестном отце»[4]. Ты смотри: у него в кармане наготове куча денег, если он может как ни в чем не бывало объявить награду в сто тысяч долларов, заплатить такой огромный выкуп и одновременно оплатить адвоката и все другие расходы, тоже, наверно, немалые. Кроме того, он вот так запросто присылает сюда этого так называемого детектива с рожей наемного убийцы, который болтает по-итальянски и одет по европейской моде. По-моему, Сэм Хофман — это придуманное имя. Кстати, есть американский актер, которого зовут как-то вроде…
— Актера зовут Дастин Хофман.
— Вот-вот. Я чувствую, тут что-то не так. Ну что может сделать этот Сэм здесь, в Италии, за несколько дней? Он не знает, кто похитил дядюшку Пьера, не знает, зачем это сделали, не знаком с городом, не знаком с людьми… Джеймс Джардина должен быть полным идиотом, чтоб послать его сюда. Нет, я думаю, у них тут, в Италии, есть связи — сообщники, осведомители, что-то вроде базы, а всем этим может располагать только итало-американский гангстер.
— А что, если ты вдруг прав?
— Что?
Руджеро в изумлении уставился на Россану — глаза у нее сияли, на губах играла улыбка.
— Допустим, ты попал в самую точку: в таком случае мы открыли истинную причину похищения! Ударив по дядюшке Пьеро в Италии, похитители практически нанесли удар по его брату в Соединенных Штатах. Не знаю зачем-то ли чтобы его шантажировать, то ли чтобы заставить раскошелиться, а может быть, только из-за мести.
— И кто же, по-твоему, мог это сделать? — спросил в сомнении Руджеро.
— Другие мафиози, люди из соперничающей «семьи»[5]. Во всяком случае, люди, которые в состоянии послать сюда трех — четырех бандитов, способных чистенько и профессионально выполнить свою работу, не оставив никаких следов. Подумай только, папа говорит, что до сих пор не удалось найти автомобиль «1750». Они его, поди, сожгли, закопали, уничтожили, чтобы наверняка не оставить ни малейшей улики. Кто, по-твоему, способен на такое? Только профессионалы, настоящие гангстеры вроде этого Джардины, а не какие-нибудь там мелкие вымогатели.
Они помолчали, размышляя каждый про себя. Фабрицио был доволен, что дочь комиссара согласилась с его предположением. Руджеро же по-прежнему выглядел несколько ошарашенным: эта новая гипотеза, хоть с виду и логичная, не очень-то его убеждала. Россана это заметила и толкнула его локтем в грудь.
— Ну, давай выкладывай, что у тебя вызывает сомнение.
Руджеро пожал плечами: чем он виноват, если ему не нравится, когда все кажется таким простым и ясным, идет гладко, как по маслу?
— А разве можно быть до конца уверенным, что эта гипотеза правильна?
8
— Чип[6], — проворчал Большой Тото, по прозвищу Баржа, поглядев в свои пять карт с брезгливым видом.
И надо же, чтобы так неслыханно не везло! Сплошное убожество. За весь вечер один только «стрит», да и тот крошечный, как сердце у скупца, а потом карта и вовсе перестала идти. Слава богу, хоть играли по маленькой и он продул только тридцать тысяч или около того. Он вновь бросил взгляд на два своих туза, потом на партнеров, сосредоточенно изучающих карты. Нечего и думать обжулить таких прожженных типов: к сожалению, известно, что ворон ворону глаза не выклюет…