Наутро Томин отправился к Смолокурову, тот выдал полную информацию. Оба оперативника сошлись во мнениях относительно либерализма Знаменского. Томин сердито мерил ногами кабинет:
— Хотел бы, как поется, в единое слово, но меньше трех никак не получается!.. Воровать у них здоровья хватает, а сидеть — сразу все больные! Главное, зрение слабое, не могут видеть небо в клеточку!
Смолокуров утонул в наваленных по комнате гроссбухах, одни брови шевелились в такт движению Томина.
— Давай вот что — давай не кипятиться. Понимаешь, если прикинуть со счетной линейкой, бежать ей ни к чему.
— Да?.. А никто из коллег не был, случаем, заинтересован, чтобы ее того?
— Нет, такой вариант отпадает.
— Тебе видней. Что-нибудь предпринято для розыска?
— Прошло всего ничего, как мы узнали. Больно ты скор, чужими-то руками!
— Могу предложить свои.
— Серьезно?
— Если не сочтешь за обиду, что лезу в твое дело.
Смолокуров улыбнулся редкой своей скупой улыбкой.
— Не сочту. Тем более что у меня горы документов непаханых.
— Я же чувствую — надо помочь! — оживился Томин. — Чем быстрее мы ее водворим на место, тем меньше будет шуму, верно? Есть у меня несколько отгулов за командировку…
— Валяй. Я не ревнив и уважаю преданность дружбе. С начальством утрясем.
— Что дашь для начала?
— Список ее родственников и знакомых. Фотографии. А прежде всего посмотри вот это, — он вынул из ящика три скрепленные вместе отпечатанные на машинке листка. — Я тут составил справку на нее.
Томин пораздумал над справкой, забормотал под нос:
— Сегодня пятница, завтра суббота… Скорей всего, ей сейчас вспоминается непорочная юность… и наверняка тянет поглядеть на детей… Послезавтра воскресенье… Так. Мне понадобятся координаты какой-нибудь закадычной приятельницы ее матери, если таковая имеется. Затем список ее институтской группы. Маршрут, каким старшая дочка ходит в школу… Что рассказывает муж?
— Еще не знаю. Он у Паши.
Да, там он и был и, по обыкновению, предавался сетованиям на судьбу.
— Ирина все-таки знала, на что шла. Она все-таки расплачивается за то, что натворила. А я-то за что расплачиваюсь?!
Чисто отмытый, стройный, загорелый (выбирался за город или облучался кварцевой лампой), одежда обнимает его ласково, словно она любит его. Знаменскому было трудно смотреть на Маслова. Тот никак не понимал, почему следователь равнодушен к его горю. Господи, он все переживет, что угодно! Эгоизм дает воловьи силы.
— Вот жены нет дома третий день. Что вы предприняли?
— Обзвонил кого мог. Обращался в бюро несчастных случаев. Теща обегала знакомых.
— Почему не сообщили мне?
— Думал, вернется…
— Вы понимаете, что она нарушила условие, с которым была освобождена из-под стражи? В какой-то мере и под вашу ответственность.
— Да… я понимаю… в какой-то мере… Боже мой, мало ей было всего прежнего, теперь еще пропала! Вы не представляете, сколько надо нервов!
— Вы говорили о записке.
— Да, вот.
«Коля, прощай, не поминай лихом, береги детей».
— Накануне она не намекала, что собирается уйти?
— Нет, уверяю вас!
— Но такой поступок должен иметь очень серьезную причину. Женщина рвется домой, мечтает побыть с детьми и мужем и вдруг исчезает неведомо куда! Вы действительно не знаете, где ее искать?
— Что вы! В чем вы меня подозреваете?..
— Самое печальное, что мы будем вынуждены снова арестовать ее. Когда разыщем.
— Боже мой! А я сообщил на работе, что выпустили! Сразу вокруг меня разрядилась атмосфера!..
— Ничего не поделаешь. Ваша жена виновна больше, чем вы полагаете.
— Я знаю.
Знаменский отшатнулся, затем подался к Маслову, разом утратив официальную невозмутимость.
— Знаете?! С каких пор?
— В тот день, когда я привез ее домой… вечером… даже, скорее, ночью… Ирина мне призналась.
Вот оно что! Успела рассказать… Но тогда совсем другой вариант! Знаменский прямиком рванулся к правде:
— Как вы это приняли?
— Как гром, просто как гром! — простонал муж-мученик.
— Да не о ваших переживаниях вопрос! Ваше поведение меня интересует!
— Я был совершенно растерян… не помню точно, что я говорил.
— Ну, хоть не точно, хоть общий смысл?
— Я могу быть с вами совершенно откровенным?
— Вы обязаны быть со мной откровенным! — Знаменский стукнул кулаком.
— Видите ли, Ира выбрала такой момент… очень нетактично… можно сказать, среди ночи… Нашла место и время! Вы меня понимаете?