— Смотри, какая синхронность мыслей, — заметил Стрельников. — Ноги сами ведут.
— Ничего удивительного. Мысль у нас с тобой и должна работать сейчас в одном направлении, — согласился Вершинин и спросил, указав на низенькие деревянные домишки, теснящиеся вдоль улицы: — Все жильцы опрошены?
— Все, но безрезультатно. Убийство произошло между двадцатью тремя и часом ночи, когда все спали. Хорошо, хоть знаем наверняка, что убит Шестаков именно здесь, а не в другом месте. С таким ножевым ранением в сердце он передвигаться не мог. Эксперт так утверждает.
— Это видно и по позе, — рассеянно согласился Вячеслав и снова вернулся к мучившему его вопросу: — Неужели в тот вечер не было никаких происшествий у вокзала или тут, на улице? Маловероятно. Должна была быть драка, ссора, потасовка или что-то, привлекающее внимание окружающих.
— Собираем сведения, но пока безуспешно. — Стрельников остановился у крыльца магазина и носком ботинка потрогал порожек. — Наверно, здесь, у магазина, произошла ссора, здесь и ножом ударили. Обрати внимание: от крыльца до ближайшего дома метров пятнадцать, чуть подальше такой же магазинчик, на противоположной стороне пустырь, а наискосок дом, до него метров сорок. Добавь, сюда ночное время, могли и не услышать. Да и вокзальный шум мешает. Слышишь, как он сюда доносится.?
Невдалеке визгливо скрипнула калитка. На улицу вышел высокий сутулый мужчина в наброшенной на плечи шинели. У подбородка светилась малиновым огоньком папироса. Мужчина с интересом наблюдал за ними.
— Пойдем отсюда, — сказал Вершинин. — Мы стали объектом внимания.
Они медленно двинулись по улице.
— Молодые люди, — окликнул их мужчина, едва они пошли.
Вячеслав оглянулся. Человек догнал их. Наброшенная на плечи шинель оказалась форменной железнодорожной. Литые галоши до щиколоток были одеты прямо на босу ногу.
— Вы случайно не насчет парня, которого убили неделю назад? — спросил незнакомец, дохнув резким запахом самосада.
Вершинин неопределенно хмыкнул.
— Да вы не подумайте чего, — засуетился тот, сконфуженный нелюбезной встречей. — Вас-то я знаю, — посмотрел он на Стрельникова. — Вы в линейном отделе работаете. Помните, меня еще допрашивали, когда хулиганье стоп-кран сорвало и люди пострадали от ушибов.
Стрельников внимательно всмотрелся в его лицо.
— Чеботарев?
— Точно, — расплылся тот в довольной улыбке. — Вышел подымить, вижу, вы у крыльца стоите, ну я и смекнул. Не поймали еще тех преступников?
— Ищем, — ответил Стрельников.
Чеботарев виновато улыбнулся.
— Я ведь не из простого любопытства спрашиваю: живу здесь, домой прихожу поздно, встретят еще такие. Ребята здоровые, остановят — не пикнешь.
— Вы, что же, их видели? — с иронией спросил Вячеслав.
— Видел, — повернулся к нему Чеботарев.
— Как видел? — изумился Вершинин.
— Так и видел. Семь ден назад это случилось. Вышел я из дома часов около одиннадцати вечера, до работы идти-то мне пять минут. Пошел туда, — показал он в сторону вокзала. — Слышу топот, как табун бежит. Смотрю, гонятся длинноволосые, человек пять-шесть, не меньше. Один вроде бы впереди, а остальные чуть поотстали, шага на три. Ну, думаю, куда бежать? Меня чуть с ног не сбили, хорошо успел посторониться, да к забору прижаться. Только и услышал — заорал кто-то: «Бей его один», потом еще раз. Посмотрел им вслед да пошел от греха подальше: ведь на смену заступать пора. Знать бы, конечно, такое дело, вступиться можно, а то вдруг просто поцапались, а мне бы ни за что, ни про что рога наломали. Потом двое суток меня не было дома.
Вершинин и Стрельников переглянулись.
— Почему же вы считаете, что речь идет именно об убийстве, — спросил Вершинин, — ведь на ваших глазах никакого убийства не произошло?
— На все сто уверен. Соседей моих и жену в прокуратуру вызывали, допрашивали. Они мне и рассказали потом. Смекнул сразу — по времени-то совпадает.
— Ничего себе «всех опросили», — вполголоса бросил Вершинин.
Стрельников сделал вид, что не слышит упрека.
— Не могли бы вы поточней сказать, сколько мимо вас пробежало парней? — спросил он.
— Сказал: пять-шесть. Нет… пять, точно пять. Один чуть впереди и четверо сзади.
— Опишите, пожалуйста, их внешность, одежду. Чеботарев задумался, вспоминая.
— Ну, например, — попытался помочь ему Вершинин, — может кто-нибудь из них был одет в светлое?