Перепуганная до полусмерти старушка-сторож выпустила его, а сама потом еще долго, крестясь, рассказывала соседкам о чудном воскрешении неизвестного мужчины. А Макарычу опять хоть бы хны, он и ухом не ведет.
Были на его «счету» и более мелкие чудачества, о которых знали многие сотрудники. Так, работая участковым инспектором, а точнее, участковым уполномоченным (был период, когда участковых инспекторов уполномоченными величали) в Курском РОВД, чтобы иметь показатели по одной из линий работы, а конкретно, по борьбе с антисанитарией и сорными растениями в жилых массивах, он составил административный протокол на собственную жену.
«Ну, Макарыч, ты и даешь! — зубоскалили коллеги. — Если так дальше пойдет, то и себя когда-нибудь арестуешь и на пятнадцать суток отправишь, а то — прямо в тюрьму!..».
«А что, — вполне серьезно отвечал на это невозмутимый Макарыч, — пусть не сорит и сорняки своевременно убирает».
Успел он отличиться и в ОМ-6. Как-то осенней ночью, один из заместителей начальника городского УВД, чтобы проверить бдительность дежурного наряда, тайно проник на территорию отдела, завел дежурный автомобиль и отъехал на нем за угол здания. Сонин, дежуривший в ту злополучную ночь, хоть и с опозданием, но заметил это и тут же на всю область дал «циркуляр» об угоне служебного милицейского автомобиля этим не в меру выслуживающимся заместителем, чем привел сначала в недоумение, а потом в смех всю милицию, а сам получил очередной выговоряшник.
Вот такую славу имел оперативный дежурный Сонин, с которым постоянно происходили курьезы и ЧП и которого распекал теперь рассерженный начальник отдела.
Было понятно, что дежурный пытается оправдаться, так как Павлов некоторое время молчал, слегка отстранив телефонную трубку от уха. Потом произнес:
— Оправдываться будешь потом, у меня в кабинете. А пока немедленно очистите от посторонних здание отдела!
Отчитав оперативного дежурного, спросил Паромова, не получил ли тот материалы по фирме «Слово и дело».
— Нет, — сразу же отозвался Паромов. И добавил, не скрывая возмущения: — Сколько еще можно, и так более двух десятков и почти все с лицами. Одни романе-цыгане чего стоят, — кивнул он в сторону чуть притихшей Ивашевич. — Сплошная головная боль и расстройство нервной системы! Только за работу с ними одними надо, как на вредном производстве, молоко выдавать…
Во времена, когда начальником Промышленного РОВД был полковник милиции Воробьев Михаил Егоро-вич, ни он, Паромов, ни кто-либо иной вот так запросто перечить начальнику не посмел бы. Даже на ум им бы такое не пришло… Но время менялось, и требования субординации изменялись в духе времени, становились демократичнее что ли, а то и, вообще, анархичнее.
— Ничего, одним делом больше, одним меньше, — скривил губы в легкой усмешке Павлов, — тем более что там пока без лиц.
— А без лиц еще хуже, чем с лицами, — не сдавался Паромов. — С лицами — хоть результат можно увидеть, а без лиц — одно перелопачивание бумаги и пустая трата времени…
— И нервов, — вновь усмехнувшись, добавил Карих, словно на него в это утро напал словесно-ёрнический зуд.
— Вот ты и найди этих лиц, и привлеки их в соответ-ствии с законом! А с лицами — любой дурак сможет… — пропустив реплику Карих мимо ушей, сказал Павлов с чуть заметным раздражением — ему явно не понравился тон следователя. Однако дать волю гневу и учинить «разнос» подчиненному при посторонних он не позволил, хоть и у него нервы были не железные, развернулся и ушел.
Как только дверь за ним захлопнулась, Ивашевич, какое-то время молчавшая в присутствии начальника отдела, словно очнувшись, приступила вновь канючить, но уже без поддержки из коридора: нахлобучка Павлова возымела действие — Сонин удалил из здания расшумевшихся цыган.