Говоря это, Паромов пододвинул поближе к себе свою пишущую машинку и стал печатать на ней отдельное поручение органу дознания, каковым являлась и служба ОБЭП, на производство отдельных поручений.
«…Следствием установлено, — выстукивал он двумя пальцами по довольно стертым клавишам печатной машинки, — что неизвестные лица в целях мошеннического завладения чужим имуществом с помощью ими же изготовленного (неустановленным способом) подложного платежного поручения, вошли в доверие к работникам фирмы «Слово и дело», расположенной на улице Строительной, 7 города Курска в здании КГСС, и завладели товарно-материальными ценностями, — дальше шло перечисление квадратных метров линолеума и рубероида, — …на общую сумму… Следствие имеет веские основания предполагать, что мошенническая группа могла совершить аналогичные преступления и в других фирмах и организациях города Курска. В связи с чем, а также в целях обеспечения полноты, всесторонности и объективности расследования насто-ящего уголовного дела, руководствуясь статьей 127 УПК РСФСР, прошу вас поручить сотрудникам ОБЭП отработать промышленные объекты на территории города и особенно в районе уже совершенного преступление на предмет выявления таких фактов. При обнаружении любых документальных подтверждений версии следствия (платежных поручений, доверенностей, договоров с фирмой «Дефис» и тому подобное) незамедлительно производить выемку таких документов — вещественных доказательств, а очевидцев сделок допросить в качестве свидетелей…».
Поручение следователя было не только важным основанием для сотрудников дознания для проведения оперативно-следственных мероприятий, но и обязательным к исполнению процессуальным докумен-том.
— Лейтенант Кулешов, — оторвался Паромов от печатания поручения, — пока я стучу как дятел на машинке, готовя тебе процессуальное прикрытие от твоего начальника, ты время даром не теряй, а напиши-ка мне в дело рапорт, только не на мое имя, — я пока до этого не дорос, — а на имя начальника отдела, что ты, оперуполномоченный ОБЭП ОМ-6, лейтенант такой-то, выполняя отдельное поручение следователя по уголовному делу номер 6125, сделал то-то и то-то… И опиши поподробнее, что, как, где и при каких обстоятельствах тобой сделано. Понятно?
– Понятно.
– Тогда приступай. Бумага и ручка…
– Чистая бумага у меня всегда имеется, как и ручка, — оживился опер. Достал из своей папки стандартный лист бумаги, шариковую ручку, и стал быстро строчить рапорт. Почерк у Кулешова был бисерный, но разборчивый и аккуратный, со специфическим наклоном в левую сторону, про-тивоположную общепринятому наклону.
Окончив печатать, старший следователь взял оба эк-земпляра отдельного поручения и направился в кабинет Василенко, чтобы тот наложил на первом экземпляре свою визу, поручив исполнение непосредственно Кулешову.
— Ты и вправду, друг Паромыч, не подсунь нам еще одного «глухаря», так сказать, инициативного, — накладывая резолюцию, не удержался от реплики Василенко. — «Глухарей» у нас и так предостаточно… За те, что уже имеются, на оперативном совещании порвут, как Тузик шапку! Так что, смотри, еще одного не добавь… чтобы уж совсем на радость другим не гоняли, как кота помойного…
— Одним «глухарем» больше, одним меньше — какая разница, товарищ начальник, — пошутил Паромов.
— Никакой, — флегматично согласился начальник криминальной милиции, — кроме того, что одна дает, а другая дразнится…».
— Ну, если так… тогда будем стараться, чтобы все давали, а не только дразнились.
— Сразу видно, — не остался в долгу Василенко, — слова мужа, а не ребенка.
— А учителя кто был? — напомнил Паромов о днях юности и юношеских шалостях, когда они, тогда еще молодые опер и участковый, не только вместе притоны и прочие злачные места шерстили да в засадах ночами просиживали, но и грамм по пятьдесят водочки могли выпить да и «слабый» пол своим вниманием не обходили.