— Непричастен я к этому, — наконец с трудом выдавил он.
— Как же ваша машина оказалась в стороне от дороги, на полях колхоза «Победа»?
— Стойте, да ведь... — начал шофер и запнулся. Помолчав, он посмотрел на Туйчиева и, встретив прямой, немигающий взгляд, махнул рукой. — Хорошо, я скажу, только я не виноват... Ведь как получилось. Машина у меня старая, часто ломается, а тут еще покрышки совсем лысые. Я начальнику колонны плешь проел, а с него как с гуся вода — нет пока, и весь сказ. Ну, сам на поиски пошел... Водички можно? — судорожно глотнув, Бражников продолжал: — И восемнадцатого, нет, кажись, девятнадцатого января повезло: пришел раненько на автобазу, захожу за гаечным ключом в мастерскую, смотрю, в углу стоят совсем еще хорошие покрышки. Ну, я их оприходовал... снял вроде, ну, украл. Да, видно, правду говорят, что краденое на пользу не идет. Так это на них, товарищ следователь, кто-то в то место и ездил. Потом, видать, снял, а я, дурак взял. Честное слово.
— Не слыхали, искал кто-нибудь после эти покрышки?
— Я еще удивлялся, что так гладко сошло. Виноват, конечно, но, упаси боже: к такому делу, про которое вы сказали, касательства не имею.
Зазвонил телефон. Говорил начальник ГАИ Камалов.
— На окраине города обнаружена оставленная водителем автомашина ЗИЛ-555 с замерзшим радиатором. Номер машины 66-00, как раз та, которой вы интересовались. Машина у нас. Нужна ли наша помощь в выяснении личности водителя?
— Спасибо, Джамал Низамович, он нам уже известен.
Увидев настороженный взгляд Бражникова, внимательно прислушивающегося к разговору, Туйчиев опустил трубку на рычаг.
— Пока все, Бражников. Мы проверим ваши показания.
Бражников понурясь вышел.
— Ну что? — обратился Соснин к Арслану.
— Звонил Камалов. Говорит, что Самохин бросил свою машину, ее нашли недалеко от кольцевой дороги.
— Вот как? — удивился Соснин.
— И, понимаешь, бросил именно после того, как я вызвал его к себе на три. Что скажешь? Не странно ли?
— Ну, в нашем деле чем больше странности, тем больше ясности. Что предпримем?
— Давай так. Едем на автобазу. Ты проверяешь показания Бражникова, а я займусь Самохиным. Идет?
Соснин молча подошел к вешалке и стал надевать пальто.
Всю дорогу на автобазу Арслана не покидало чувство безотчетной тревоги. Арслан уже отругал себя, что не сразу вызвал Самохина после его возвращения, хотя и понимал, что вряд ли это могло предотвратить случившееся, если Самохина испугал вызов. Не «брать» же его сразу, без веских оснований.
Приехав на автобазу, Туйчиев тут же взял в отделе кадров личное дело Самохина и попросил вызвать к нему линейного диспетчера.
Быстро пробежал скупые биографические данные: Самохин Алексей Федорович, 38 лет, ранее трижды судим...
Арслан еще раз прочел, когда и за что судим Самохин, и подумал, что хорошо бы посмотреть его фото. Почему-то оно не приклеено к листку по учету кадров, как это положено. Туйчиев полистал личное дело, но фотокарточки не нашел. Тогда он вынул из конверта, приклеенного к внутренней стороне обложки, трудовую книжку, но едва раскрыл ее, как оттуда выпала маленькая фотокарточка.
Через два часа фотография Самохина была размножена и разослана во все райотделы.
Розыск начался.
— Хочешь покататься? — Славка вопросительно посмотрел на Жанну. — У нас еще есть время.
Жанна нерешительно пожала плечами, но Славка уже небрежным взмахом руки остановил такси.
— Давай, шеф, по проспекту, а дальше — на твое усмотрение, — пропуская вперед девушку, бросил Славка.
Жанна молча смотрела в окно, любуясь неузнаваемо преобразившимся за последние годы городом.
Проспект был широким и величественным. Высокие здания казались легкими, ажурными, плывущими над городом.
— Красиво, правда? — Славка пристально посмотрел на Жанну. — Я совершил в своей жизни один опрометчивый поступок. Какого чёрта я потащил тебя тогда в музей?
Жанна усмехнулась:
— Значит, судьба.
— Знаешь, почему я все-таки хожу с тобой к Саше? Меня больше всего интересует методика очаровывания девушек, которой Алекс владеет в совершенстве. Учусь у него, хочу обезопасить себя от неудачи, если когда-нибудь влюблюсь... во второй раз.
Они еще покатались, потом вышли из машины неподалеку от дома Рянского.
— Заходите, друзья, — обрадовался Саша. В руках у него была грелка. — Садитесь. Я сейчас: бабушка болеет. — Он ушел в другую комнату.
Жанна уже не первый раз бывала в доме Рянских. И ее всегда восхищала трогательная забота, которую проявлял Александр к Елизавете Георгиевне.