Ракеш толком в разговор не вникал. Слушая голос Роззи, он прикрыл глаза и привалился к дивану, незаметно для самого себя погрузившись в сон.
Пока девушка латала Ракеша, Реджинальд помогал новой знакомой. Ее личико он уже обработал и приклеил на щеку пластырь, плечи и коленки также были промыты. Мужчина даже смог перебинтовать колено, попросив Розалин вытянуть ножку. С новыми джинсами все же пришлось попрощаться, так как их дорвал Реджи, чтобы не раздевать девушку.
— Два года... Полагаю, ты что-то натворила, раз тебя выпустили раньше на целых два года, — заключил он. Подгадав момент, когда Роззи закончит накладывать очередные швы, он перехватил ее ручку и принялся обрабатывать. — Остальное подождет, теперь твоя очередь.
Розалин посмотрела на руку. Змейку все же пришлось стереть, но это не так сильно ее расстраивало. Рядом с ней был старший змей и ничего другого не требовалось.
— Зависть — интересная вещь, а женский приют самый настоящий серпентарий, где основные скандалы случались только на этой почве. У кого-то волосы длиннее, кто-то более талантлив, кто-то слишком красив. Соседки по комнате обвинили меня в воровстве, и я не смогла доказать обратное воспитателям. Для них мы все будущие уголовники. Я не выдержала оскорбления. Сначала устроила драку с девочками, а во время примирения отравила их. Поэтому и выпустили раньше, — с легкой досадой пояснила Розалин, до сих пор чувствуя отголоски давней обиды. Она была самым беспроблемным ребенком, наказанным ни за что, но ее уход навсегда запомнят в истории приюта. — Зато перед уходом я решила напоследок гульнуть. Наловила в нашем парке самой большой мерзости, которую только нашла. Ужи, лягушки, черви, насекомые… Червей набросала в постели, лягушек пустила по туалетам и душевым, ужи гуляли в комнатах и коридорах, а по всему приюту летали жуки.
— Да уж, женский коллектив действительно гремучая вещь. Но, говорят, существуют и адекватные компании. Правда, я их никогда не встречал, — улыбнулся Реджинальд. Закончив бинтовать одну руку, он переключился на вторую.
Роззи поднесла указательный палец к губам и кивнула на Ракеша, молча попросив говорить тише. Аристократ заметил притихшего змея и продолжил вполголоса:
— Нелегко тебе пришлось. Трудно жить без родителей.
— Я живу под девизом: «То, что меня не убивает — делает меня сильнее».
Реджинальд усмехнулся в ответ, поддерживая взгляды Роззи. Они росли в разных условиях, но мужчина подмечал, что некоторые черты у них сходились. Закончив с девушкой, аристократ подсуетился. Он что-то прошептал и коснулся рук Милении, пострадавших больше всех. Ладони Реджинальда покрылись слабо-зеленым свечением, по рукам Розалин разлилось тепло, но ощущения долго не продлились.
— Это не вылечит, но ускорит заживление. Я не лекарь, конечно. Просто знаю некоторые приемы, — пояснил свои действия Кентиджерн, подсев ближе к Ракешу, чтобы помочь ему с хвостом. — Можешь принести из соседней комнаты одеяла? Ему надо обеспечить тепло, иначе он заболеет. Остывшие ламии очень уязвимы.
Миления удивленно уставилась на Реджи.
— Почему ты раньше этого не сделал? — спросила рыжая, с трудом поднимаясь на ноги. — Может, кондиционер на обогрев еще включим?
— Потому что для лучшего заживления, нужно обработать раны. Нельзя оставлять их открытыми или грязными, иначе быстрее только заражение начнется, — пояснил Реджинальд и огляделся в поисках пульта для кондиционера.
— Жара как в сауне! — каркнул Рейв, держа в лапе пульт. — А цыпочка одна на троих! Кар!
Розалин покосилась на птицу и выскользнула из помещения. Она набрала для Ракеша как можно больше пледов, одеял и захватила зубами подушку. Собственно, заботилась девушка о змее так, будто он для нее был очень дорог. И Реджи это заметил.
Аристократ бросил взгляд в сторону Ракеша. Сын Надзирателя сполз на пол и свернулся клубком, улегшись сверху на раненый хвост. Пока действовало обезболивающее, он скручивался по старинке, не думая о последствиях.