— Ладно, — протяжно выдохнул Роман, касаясь губами ее виска и чувствуя, как сладко вздрогнула девушка в его руках. Да, Маринка была в его власти. Желала быть с ним рядом. Боялась потерять его. А он упивался своей властью над ней. Тем, что стал для нее бесконечно дорог. Рома любил чувствовать себя нужным. Возможно, это было связано с тем, что он был младшим сыном своей матери, и она слишком уж баловала его, потакала капризам, исполняла желания и прихоти. Его старший брат не был так избалован вниманием и лаской. Может поэтому вырос более нормальным, хотя был тем еще бабником. Впрочем, разница в возрасте в десять лет давала о себе знать. Тот был старше и более зрелым. А еще женатым.
— Я пойду, киска, — поцеловал он ее в уголок подкрашенных блеском с ароматом ванили губ. — Меня парни ждут, — он кивнул на веселящихся и давящихся тихим смехом ребят, которые окружили своего одногруппника, сидевшего за столом у окна, и что-то ему втолковывали, жестикулируя и перебивая друг друга.
— Да, иди, — Маринка провела пальчиками по его плечу и коснулась губами щеки своего любимого. — Домой пойдем вместе? — тихо бросила ему вдогонку, когда он уже подходил к дверям библиотеки.
Он, помедлив, задумчиво кивнул, бросил ей кривую усмешку и вышел, а вслед за ним потянулись и другие парни, весело махая Марине и Лине и посылая им воздушные поцелуйчики. Шутники и комики. Лучше бы к сессии готовились, чем страдали ерундой.
— Задачи нужно обязательно решить, — безликим голосом произнесла Марина, смотря на дверь, за которую вышел ее парень. Обращалась девушка к самой себе, но Лина поняла, что ее помощь будет очень нужна. Одна Марина не справится, так как там явно задачи с подвохом.
Азарина про себя досчитала до десяти, успокаиваясь, потому что безумно хотелось догнать Ромку и высказать ему в наглое лицо все, что она о нем думает. Останавливала только Марина – та на нее однозначно бы рассердилась и обиделась. Терять подругу из-за самодовольного, наглого и обнаглевшего индюка не хотелось. Скрепя сердце, Лина задумчиво уставилась в условия задачи, пытаясь разгадать эту загадку.
Просидев над задачами довольно долго, девушки кое-как решили пять из оставшихся семи, но все равно оставались сомнения в правильности решения.
— Думаю, лучше показать преподавателю, — с усталым вздохом произнесла Лина, которой уже порядком осточертело заниматься чужими заданиями. Но все равно начатое нужно было довести до конца. Она не любила сомневаться в проделанной работе, так что надо было убедиться, что все верно.
— Да, — кивнула Савельева, задумчиво глядя на черновик с решением. — Пойдем.
И девушки, собрав вещи, отправились на консультацию. Благо, у преподавателя по физике обе подружки были на хорошем счету, так что он не отказывал им в помощи. Хоть какая-то польза от того, что они не пропускали его пары и почти на всех семинарах отвечали и решали задачи, показывая себя, как трудолюбивых и ответственных студенток.
Не зря Лина сомневалась, кое-где они все-таки напортачили, так что пришлось переделывать. Хорошо, что решили спросить совета.
Ромка же, увидев, что его расчетка почти готова, снисходительно улыбнулся и даже поцеловал Маринку, довольно поглядывая на практически все решенные задачи.
— Могу и тебя поцеловать в знак благодарности, — толи в шутку, толи всерьез сказал он Лине, которая искала в своей сумке пискнувший телефон. Похоже, ей пришло новое сообщение.
Маринка тут же напряглась, не оценив предложение своего парня. Безусловно, она понимала, что подруге нет дела до ее молодого человека, а вот слова Ромы, пусть и сказанные небрежным тоном, задели за живое.
Лина же, подняв на него серьезные глаза, холодно ответила, что обойдется без благодарностей. В крайнем случае, примет их в устной форме. Его несколько развязное поведение ужасно бесило ее. Он вел себя так фривольно и даже немного развязно, словно вседозволенность – это то, что ему позволено свыше. Кем он себя возомнил? И почему Марина терпит подобное поведение?
— Лучше свою девушку поблагодари, — еле сдерживая себя, чтобы не послать его ко всем чертям, чуть дрожащим от злости голосом сказала Азарина.
— А я уже, — усмехнулся тот и снова небрежно, но громко чмокнул Савельеву в макушку головы. — Ты молодец, моя кошечка, — прижал он ее к себе, притянув в развязном жесте собственника и доминанта одной рукой за плечо.