— Я ничего не понимаю, — покачала головой Азарина, тщетно пытаясь разобраться в ситуации. — Объясни толком, что произошло!
— Отец не отпускает меня в клуб! — злилась Марина, сворачивая платье в жгут и наматывая на свою шею, как удавку. Руки ее лихорадочно тряслись, словно у нее началась ломка из-за лихорадки. — Ты не представляешь, как мне сейчас хочется ее повесить на этом платье! А потом еще побоксировать, будто она специальная груша! Ох, как я зла! — почти рычала от гнева рыжеволосая девушка, напоминая сейчас разъяренную ведьму. Волосы ее почему-то были сильно наэлектризованы и поднимались вверх, создавая впечатляющий спецэффект. Лина будто смотрела блокбастер про сверхлюдей.
— Пожалуйста, — с усталым вздохом попросила Азарина, — успокойся и расскажи все по порядку. А то от твоих эмоций я только получила порцию радиации, а все равно не поняла, где собака зарыта.
— У нас сессия приближается, и отец меня страшно контролирует, — через несколько секунд начала объяснять Марина, сделав небольшую паузу, чтобы капельку успокоиться. — Он говорит, что я должна максимально сосредоточиться, потому что первая сессия очень важна. Поэтому никаких лишних прогулок, дополнительных гулянок и тем более ночных посиделок. Я, конечно, усиленно изображаю послушную дочку, хорошую девочку, которая почти никуда не ходит, кроме университета и магазина с продуктами, и усиленно занимается. Но иногда во время разговора с отцом по скайпу у меня складывалось впечатление, что он знает больше, чем я ему рассказываю, — голос Марины стал таинственным и чуть более приглушенным. В воздухе запахло интригой. — Когда я говорила папе, как усиленно занимаюсь и почти нигде не гуляю, на его губах проскальзывала усмешка, а в глазах мелькало что-то странное. Как-будто он говорил «знаю-знаю, как ты дома сидишь». Но это мелькало в доли секунды и тут же исчезало, поэтому я думала, что мне это только кажется. Ну, знаешь, — горько усмехнулась Савельева, — на вору ведь шапка горит.
Лина понимающе кивнула и продолжила слушать сетования Мариши.
— Мой папандр страшно заботливый и очень властный, — делилась печалями девушка. — Он гораздо хуже мамы – еще более пронырливый. Спасибо, что вообще не урезал меня в прогулках. Но пока сессия была далеко, он не прессинговал. Только требовал, чтобы я не смела прогуливать пары. Но это я и без его контроля не собиралась делать. Ты же знаешь, что я люблю учиться, — немного важным тоном сказала Марина, и Лина согласно кивнула. Она тоже любила это дело.
— А теперь папочка просто озверел, — сделала вид, что хнычет, рыжеволосая девушка и опустила уголки губ, изображая великую печаль. — Это еще хорошо, что он про Ромку ничего не знает! — громким шепотом сообщила Савельева своей подружке. — А то бы приехал контролировать. Ромку бы ждало целое испытание. Папа же мой в полиции работает, а там умеют испытывать людей на прочность. Даже не знаю, выдержал бы он его или сбежал бы от меня, — горестно вздохнула Марина и печально посмотрела на Василину. — Иногда он бывает просто невыносим! — заломила она руки и опустила подбородок на край стола, за которым сидела. Посмотрела на Лину печальными-препечальными глазами, словно умоляя о сочувствии.
Азарина и так смотрела на нее крайне сопережевательно. Для свободолюбивой и очень активной Марины слишком опекающий папа – это настоящая катастрофа!
— Я все понимаю, вот только причем здесь твоя хозяйка? — никак не могла взять в толк Лина, которая в голове и так и эдак прокручивала информацию и не могла связать в единое целое.
— Она подслушала мой разговор на кухне со Светкой и доложила отцу! — почти на ультразвуке заверещала вдруг Мариша, у которой, похоже, сдали нервы, и она сорвалась.
— Ты уверена? — позволила себе сомнения Азарина, в недоумении приподняв бровь. — Зачем бы она это делала?
— Конечно уверена, — стукнула кулаком о стол Марина и нервно сдула с глаз челку. — Больше некому. А отец мне позвонил и четко сказал, чтобы я сидела дома и готовилась к сессии. Никаких танцев!
— Зачем твоей хозяйке тебя сдавать? — явно растерялась Лина. — Она так переживает за твою учебу?
— Как же, сдалась я ей, — нервно дернула плечом Марина и зло сверкнула глазами, словно разъяренный немейский лев, готовый разорвать свою жертву. — А вот папочке не все равно. Наверняка он ее нанял, чтобы она за мной следила и ему докладывала, — скрестила руки на груди Мариша и откинулась на спинку стула. Тот жалобно скрипнул ножками по полу.