— Влад, — еще больше приблизилась девушка к парню, и ее дыхание обожгло его губы. — Вла-а-ад, — томно протянула она и наклонилась вперед.
Она мазнула губами по его щеке. Парень успел отвернуться и хитро улыбнулся замершей от неожиданности девушке.
— Нет, Ира, — с улыбкой покачал он головой, но взгляд его приобрел жесткость. — Ты меня не получишь. Не думай, что, вернувшись, ты все вернешь как было. Наши отношения остались в прошлом. Да и не было ничего особенного, — он сделал шаг назад и одарил ее снисходительным взглядом.
— Кто она? — Ира никогда не была дурой и сразу поняла, что перемены во Владе связаны с девушкой. Кто-то есть в его сердце.
— Та, что была там всегда, — тепло улыбнулся он, и глаза его засветились мягким заревом. Казалось, что в его взгляде отражается солнце. Стало очень тепло и одновременно очень холодно от осознания, что есть соперница. И это не просто какая-то проходящая девушка. ОНА.
Ира знала, что однажды это произойдет, но одновременно надеялась, что никогда не случится. Что же, чудес не бывает. Влад не отпустил свою любовь. Она со временем стала еще ярче и горячее. От досады девушка прикусила губу и с удивлением почувствовала металлический привкус. Кровь. Она слишком понервничала. Стараясь сохранить лицо, Ира хитро улыбнулась и проводила удаляющуюся спину Влада долгим взглядом. Он помахал ей рукой и пошел на остановку, ни разу больше не оглянувшись. Пришлось признать поражение. Временное.
***
А из окна второго этажа за ними наблюдал Дима, и глаза его были темны, а руки сжаты в кулаки.
— Влад, ты ведь так просто не уйдешь с дороги, да? — тяжелый вздох и прикушенная от досады губа. — Значит придется действовать грязно. Но Лину тебе я не отдам! Ее любовь принадлежит мне! — боль в голосе, и сердце будто поражает ядовитая стрела ревности. Алое сердце покрывается зелеными пятнами зависти. Дима понимает, что завидует чужой любви, и от этого ему становится все хуже, но он ничего не может поделать. Что важнее – крепкая мужская дружба или призрачная надежда на взаимную любовь? Он возложил дружбу и любовь на чаши весов, но что перевесит? Пока стрелка весов еще колеблется, и душа Димы тоже. Что же победит?
— Дима? — из-за угла вышел Ден и с удивлением смотрел на хмурого друга, глядевшего через окно куда-то вдаль невидящим взглядом. Темная аура, окутавшая его тело, казалось, была видна невооруженным глазом. Лисовский даже вздрогнул от арктического холода, который исходил от Камышева. Его пробрала нервная дрожь.
Дима обернулся и жестким взглядом одарил друга. Денис понимал, что этот взгляд адресован не ему, но все равно непроизвольно вздрогнул, а по его телу побежали мурашки. Эта любовь не станет ли началом конца? Может пора уже остановиться?
«Нет, — с горечью подумал Лисовский, пытаясь понять, о чем думает его друг. — Он ни за что не сдастся. И сейчас просто не услышит меня. Чтобы Димка не натворил глупостей, я должен быть рядом с ним. Если он перейдет черту, то потеряет и Лину, и Влада тоже. Бороться за любовь – это правильно. Но всегда нужно знать предел и суметь остановиться. Я не позволю ему натворить глупостей!», — сжав руки в кулаки, твердо решил для себя Ден, губы которого превратились в тонкую линию от напряжения. Глаза его горели решимостью и упрямством. Упасть Димке в пропасть он не даст. Только не лучшему другу.
«Не соверши ошибку! Ты можешь заплатить за нее слишком высокую цену!»
— Идем, — Дима закрыл глаза на пару мгновений, а когда открыл, то улыбался как ни в чем не бывало. — На сегодня учеба закончена. Пора домой, — взгляд его изменился, и теперь глаза отражали спокойствие и благоразумие.
На миг Ден даже подумал, что ему привиделась вся эта неприятная картина, будто нарисованная в темных глухих тонах и наполненная мрачностью атмосферы, тягучей и вязкой, как смола, которую он наблюдал минуту назад. Сейчас Камышев был другим – просто воплощением спокойствия и умиротворения, как будто постиг дзен.
— Дима, все впорядке? — на всякий случай решил уточнить Лисовский и внимательно поглядел на друга. Он всматривался в глаза друга, вслушивался в тон его голоса, стараясь уловить любое изменение в нем, которое покажет, что внутренний мир его расшатан. Но Камышев не поддавался сканированию. Он буквально отгородился от друга железным занавесом, скрывая свое состояние.
— Разумеется, — совершенно спокойно сказал Димка, во взгляде которого читалась отрешенность. — Не задавай глупых вопросов, — на миг в глазах отразилась жесткость, но тут же пропала. И Дима снова скупо улыбнулся.