— Ты вытащила меня сюда за пять минут до боя курантов, хотя я думал, что мы вместе со всеми будем звенеть бокалами, — продолжал говорить он, не переставая улыбаться. Было видно, что, не смотря на слова, его вполне устраивала только ее компания. — Это действительно так важно? — он с большим интересом посмотрел на нее.
— Да, — немного охрипшим от волнения голосом ответила ему она. — В полночь ведь обычно загадывают желания, веря, что случаются чудеса.
— Ты еще такая маленькая, — добродушно засмеялся молодой человек, а глаза его озорно заблестели. На душе его было легко и спокойно. Он не ждал подвоха.
— Неправда! — неожиданно резко воскликнула девушка, и тело ее вздрогнуло, словно коснулось чего-то обжигающе холодного.
Он, никак не ожидавший такой реакции, на миг растерялся и перестал смеяться. И почему она так отреагировала? Ведь прекрасно понимала, что он вовсе не хотел ее обидеть. Они ведь так давно дружат – с самого детства. Уж кто-кто, а Лина отлично знает его характер. Он никогда ее не обидит. Никогда.
— Я уже достаточно взрослая для… для… — она запнулась, не решаясь закончить. Не имея смелости договорить.
Он удивленно глядел на нее сверху вниз. Сейчас ему трудно было ее узнать. Всегда такая веселая, активная, с детской непосредственностью в глазах, Лина в эту минуту походила на маленького котенка, который не может решиться ступить мягкой лапкой на хозяйскую кровать, хотя и понимает, что хозяин ему ничего не сделает, а, наоборот, ждет его активных действий.
— Не сердись, малышка, — снова улыбнулся он, желая приободрить подругу детства и вернуть легкость в их уединение.
— Не называй меня малышкой, — попросила девушка, умоляюще глядя в его глаза.
— Хорошо, — легко согласился он, продолжая ей улыбаться. — Но лучше поторопись, чтобы мы с тобой успели вернуться к остальным. А то так и повстречаем полночь – тет-а-тет. А ты ведь знаешь примету, — он многозначительно посмотрел на нее, чуть поиграв бровями. — С кем встретишь Новый год, с тем его и проведешь! И никуда ты от меня потом весь год не денешься, — веселился парень, и в глазах его искрились веселье, задор и безмятежность. С Линой он мог быть самим собой. Ему всегда было легко рядом с ней. — Я от тебя не отстану, — добавил он и искренне рассмеялся, думая, что подруга оценила его юмор. Однако девушка оставалась серьезной. Парень заметил это и перестал смеяться, пытаясь также серьезно глядеть на нее. Но искорки смеха все равно продолжали сверкать в его глазах, как светлячки в теплую летнюю ночь. — Так что ты хотела сказать? — с большим вниманием посмотрел на нее он, действительно интересуясь ее ответом.
Часы наконец-таки начали бить. Полночь. Наступила пора волшебства. Ну же, снежная королева фей, взмахни своей волшебной палочкой и подари девочке Лине такой желанный подарок – того, о ком все ее мечты, о ком все ее сны, о ком все ее мысли.
И она, собрав в кулак всю собственную волю, смелость и решимость, подняла на него свои большие шоколадные глаза и шагнула в пропасть, именуемую неизвестностью. Что ее ждет: падение в пустоту или полет в вечность?
— Я тебя люблю, — слетели с юных губ, словно лепестки с цветущего дерева, заветные слова признания в самом прекрасном чувстве на земле.
Она заглянула в его глаза и увидела в них, как в зеркале, свое отражение, которое, кажется, в тот же миг раскололось и покрылось россыпью мелких трещин. Однако это было не все.
Ему вдруг стало казаться, что часы начали бить прямо по его голове. Такого он просто не ожидал. Молодой человек растерялся. В его глазах читались изумление, оторопь и даже легкий испуг. Ведь рядом с ним сейчас стояла Лина – его маленькая подружка. Та девочка, в гости к которой часто привозили его родители. Они из разных городов. Виделись не каждый день, но все встречи были полны праздника и веселья. Лина – маленькая девочка, с которой он играл в мяч, рисовал, читал книжки и слушал музыку. С ней он катался на аттракционах в парке, ел сладкую вату и ходил в цирк. Они ведь друзья! И вот теперь она смотрит на него, затаив дыхание, и признается в своей к нему любви. Есть от чего растеряться.
Взяв себя в руки, хотя все тело продолжало колотить от волнения и его слегка потряхивало, он заглянул в ее глаза, наполненные робкой надеждой и трепетным ожиданием, глубоко вздохнул, настраивая себя, как музыкальный инструмент, на нужный лад и ответил чуть приглушенным, но твердым голосом: