— Что с тобой? — заботливо поинтересовался Вишневский, решив проявить мудрость и не реагировать остро на недружелюбные выпады Димки. — Почему ты на меня кидаешься, как цепной пес? Я не понимаю, — он с искренним недоумением посмотрел на него, явно желая понять, чем обидел друга.
— Я чертовски зол на тебя, — сквозь зубы процедил Камышев, всеми силами удерживающий себя на месте. Влада хотелось смачно поцеловать кулаком в челюсть, чтобы неповадно было уводить чужих девчонок. Чтобы понял, что чужое сердце – не игрушка и с ним нельзя обращаться так небрежно.
— Это я уже понял, — с философским спокойствием в голосе ответил ему Владислав. — За что?
— За то, что ты стоишь между мной и Линой, — чуть ли не прорычал в ответ Дима, глубоко вдыхая, словно вбирая в себя остатки уравновешенности, которая витала в воздухе. Его оппонент вздрогнул, услышав имя той, чувства к которой бережно хранил в своем сердце. — Ты, как собака на сене, Вишневский, — назвал он друга по фамилии, и Влад теперь всерьез убедился, что Камышев по-настоящему взбешен. Называя его по фамилии, Димка тем самым показывал, что отдаляется от него, отгораживается, ставя между ними высокую стену. — Сам не ам и другим не дам, да? Как же ты меня бесишь! — с лютой ненавистью в глазах посмотрел на Влада трясущийся от ярости Камышев.
— Послушай, — все еще старался не поддаваться эмоциям Влад, хотя внутри все кипело от возмущения. — Если ты злишься на меня из-за того, что мы с Линой живем в одном доме, то здесь нет моей вины. Впрочем, как и ее, — парень уже начал сердиться из-за несправедливости упреков. В конце концов, кто у него спрашивал о его желании жить с Василиной под одной крышей? Да никто. Его просто перед фактом поставили. И что ему оставалось делать? Биться в истерике и всячески требовать, чтобы этого не произошло? Глупо ведь. К тому же, жить в одном доме – не значит начинать любовные отношения. А тем, кто любит, и преграды не страшны. Они, даже если будут жить в разных городах, все равно будут вместе, и никто им не помешает.
— Дело вовсе не в этом, — угрюмо посмотрел на него Камышев, тяжело дыша, словно тащил на себе крупногабаритный груз долгое время и без передышки.
— А в чем тогда?! — искренне возмутился Владислав, которого уже начало выводить из себя поведение друга. — Зачем говорить загадками? Скажи прямо!
— Я люблю Лину уже несколько лет, — тихим от гнева голосом стал говорить Камышев. Взгляд его был колючим и опасным, как проволока под напряжением вокруг охраняемого объекта. — В один момент я совершил ошибку и не сказал ей о своих чувствах, а потом стало поздно. Наступил период, когда мои слова показались бы глупыми и неуместными, поэтому я набрался терпения и ждал. Пришлось терпеть несколько лет, но я выдержал! И вот теперь, когда я набрался храбрости и сказал ей о своей любви, она мне отказала. И это все из-за тебя! — вновь ярость вспыхнула в его глазах – яркая, опаляющая, наполняющая легкие жаром и пеплом. То была надежда, которая сгорала сейчас в пожаре осознания, что совместная жизнь с Линой – это лишь плод его воображения. Он словно превратился в доменную печь, температура в которой могла зашкалить за две тысячи градусов!
— Послушай, — вздохнул Влад, все еще не теряя надежду достучаться до здравого смысла друга. — Я понимаю, что в тебе кричит обида и уязвленное самолюбие. Когда признаешься в любви, а в ответ получаешь отказ – это тяжело. Это больно. Но не надо срываться на других. Они ни в чем не виноваты.
— Согласен, — неожиданно спокойно ответил Димка, и Влад с недоумением посмотрел на него. Чего это он так легко пошел на компромисс? — Другие здесь совершенно не причем, — тем временем продолжал рассуждать друг. — А вот ты – другое дело! — снова громко и злостно крикнул Камышев и даже дернулся вперед, словно намереваясь кинуться на Вишневского, но в последний момент смог сдержаться.