Влад непонимающе нахмурился и открыл было рот, чтобы задать вопрос, но Дима не дал ему его задать.
— Она забросила курсы иностранного языка, чтобы проводить с тобой время, — Влад на это удивленно приподнял брови – он не знал, что Лина так поступила. Слова Димы стали для него открытием. — Отучилась на проводника, но никуда не поедет. Потому что собирается провести лето с тобой. А ведь это полезная поездка. Она стала бы для нее первым шагом во взрослую жизнь. Но опять-таки из-за тебя Лина лишает себя перспектив, — Камышев развел руки в стороны, мол, видишь, снова ты как стена для девушки. Вишневский, слушая друга, становился мрачнее тучи. Слова Димы неприятно жгли его душу, ведь он сам изначально стремился не мешать Лине расти и развиваться, как личности. Неужели все-таки происходит то, чего он так стремился избежать?
— Ты в этом уверен? — слова давались Владу нелегко, ибо губы жестко саднило, и каждое движение было своего рода подвигом, ибо боль пульсировала и словно жалила его.
— Я слышал ее разговор с Мариной, — пожал плечами Камышев. — Но можешь спросить у Лины, если не веришь мне, — покачал он головой.
— Я… верю, — негромко произнес Влад и поморщился – от боли и от досады. — Вася, — обратился он к другу, который был сердит и явно сильно дулся на парней, — прости за этот инцидент. Мне очень неудобно, что наши с Димкой разборки произошли в твоем доме. И вечеринку испортили…
— Почему извиняешься ты?! — вскипел Сережа, который продолжал сидеть на корточках рядом со стулом Влада. Он бросил короткий, но полный злости взгляд на Камышева, однако тот и ухом не повел. Мысленно Димка был очень далеко.
Вася лишь покачал головой и махнул рукой. Ладно, мол, проехали.
— Давай мы отвезем тебя к врачу? — обеспокоенно глядя на Влада, предложил Вова. Вид у Вишневского был неважный.
Владислав отказался и медленно поднялся со стула. Чуть шатаясь, парень медленно пошел к двери – он намеревался покинуть квартиру. Сергей поднялся и последовал за ним, однако был остановлен качанием головы Влада.
— Мне нужно побыть одному, — только и сказал Вишневский, а затем, медленно продвигаясь к выходу, покинул квартиру и закрыл дверь, оставляя друзей наводить порядок в квартире и в душах. Всем было неспокойно. Они молча переглядывались, не зная, что делать и что говорить. Димка вообще застыл на полу в позе лотоса и словно ушел в астрал. Ясинский порывался было стукнуть его, потому как был не на шутку разозлен, но Вася схватил его за руку и умоляюще на него посмотрел. Ему хватило и одной драки в доме выше крыши. Не хватало только продолжения разборок в Бронксе. Прямо как в фильме с Джеки Чаном.
— У меня в доме прям боевики снимать можно! — ворчал Василий, таща из ванной ведро с водой и тряпку. На ковре и полу были видны капли крови и их следовало замыть.
— Держи! — торжественно вручил Истров Димке предметы для уборки, бесцеремонно вырывая его из состояния умиротворения.
— Зачем мне это? — захлопал глазами Камышев, с удивлением таращась руки друга.
— Теперь ты мистер Пропер! — объявил ему Вася. — Нагадил – убирай! И чтобы блестело, как в рекламе, — погрозил он ему.
Пришлось Диме подчиниться. Злить друга сильнее не хотелось.
Часть 29
***
Полная луна, которая сегодня светила особенно интенсивно и ярко, настолько обильно проливала свой холодный, матовый свет, что, казалось, таяла прямо на глазах. Тающая луна была одновременно завораживающе красивой и пугающей. Создавалось ощущение, что она вот-вот растечется жидким серебром по земле, впитается в нее, и в мире воцарится вечный мрак.
Луна – это солнце мертвых, призрачный свет которой наполняет мистической силой всех ночных существ. И сейчас Влад чувствовал себя одним из них, потому как восстанавливал свое душевное равновесие, черпая силу в пролитом на землю полупрозрачном, словно тонкая вуаль, сиянии. На дворе стояло жаркое лето, но ночи были жизненно прохладными, свежими и бодрящими. Ему это сейчас было очень нужно. Можно даже сказать, жизненно необходимо. Влад подошел к одной из клумб и провел ладонью по головкам цветов, собирая с них ночную росу, словно принимая дары от своих подданных. Коснулся рукой с живительной влагой своего лица, ощущая свежесть и тонкий, едва уловимый цветочный аромат. Грустно улыбнулся, обводя взглядом спящие растения, и устало опустился на лавку рядом с клумбой. Бессильно опустил тело, опираясь корпусом на спинку лавочки, раскинул руки и откинул голову назад. Расслабился. Закрыл глаза и окунулся в тихие воды прошлого, погружаясь в воспоминания нескольких лет давности. Только секунду назад его окружало лето: яркое и жаркое, а сейчас вокруг царила зима: черно-белая, как старое кино, и холодная, как поцелуй Снежной королевы. Словно находясь немного в стороне, там, где его скрывает тень, молодой человек видел семнадцатилетнего себя и рядом с ним стоящую четырнадцатилетнюю Лину, которая смотрела на него большими грустными глазами и тихим нежным голосом произносила самые прекрасные на свете слова: