— Кто это? — спросила Доун, пристально глядя на него.
— Кэрол, — буркнул он в ответ, старательно делая безразличное лицо, — на какой-то там вечер звала. Типа танцы или вроде того. Пойдешь?
— С тобой? — прыснула Доун. — Я подумаю. Хотя я и так собиралась пойти… с Карлом.
— Супер, — выдавил он, радуясь, что не придется сопровождать ее. Девчонка была вполне нормальной — заботливая, добрая, за пацаном смотрела, как надо, но в ее присутствии ему было неловко. Как и всегда со всеми. К тому же, он должен присмотреться ко всем местным и попытаться вычислить Слай. Мелькнула мысль, что это может быть она, Кэрол, но стоит проверить, прежде чем подозревать. Хотя по описанию похожа — голубоглазая и с короткими, чуть вьющимися волосами. Хотя он приметил минимум пять женщин, которые вполне соответствовали описанию, данному Мэрлом.
Сгустившиеся сумерки окутали Кадуэлл уютной дымкой, все так же на ветру исполняли изящные пируэты сотни воздушных шаров, палатки со снедью осветились свечами, а оставшиеся жители высыпали на улицы, торопясь к небольшой сцене, на которой уже налаживали инструменты три парня, старик и девушка, чьи светлые волосы были собраны в высокий хвостик, а на белой толстовке было изображено красное сердце с надписью «Я люблю Джорджию».
— Всем привет! Я Бет Грин, если кто еще не знает, — сказала девчонка в микрофон, — а это группа «Грин и ко», наш клавишник Зак, гитарист Гленн, бас-гитарист мой папа, Хершел, и ударник, Джим. Сегодня мы будем играть для вас разные хиты о любви, в честь дня Святого Валентина, по вашим заявкам. Не стесняйтесь подпевать и приглашать на танец тех, кто вам нравится.
Толпа одобрительно загудела, а Дэрил почувствовал, что готов провалиться сквозь землю, когда грянула какая-то попсовая мелодия и Бет запела что-то о луне и страстных объятиях. Он незаметно отошел подальше, в самую темноту и достал сигарету, когда услышал ее голос:
— Дэрил Диксон не танцует?
— Вот еще, — помотал он головой.
— Не умеешь или не хочешь? — Кэрол, улыбаясь, подошла ближе и замерла справа от него, освещаемая только огоньком его сигареты.
— Просто не танцую, — выдавил он.
— Жаль, — обронила она, — что же тогда привело тебя и твоих друзей в Кадуэлл именно в этот день? Разве ты не читал о празднике в газетах?
Дэрил, сощурившись, смотрел на изгиб ее шеи и белевшую в отблесках света щеку и думал, что же ответить. Солгать или сказать правду? А если она и есть Слай? Он толком не придумал, как будет убеждать ее дать показания на суде Мэрла, это может затянуться, апелляцию подали, но отклонили за отсутствием свидетелей, так что теперь даже найди он ее, нужно будет убедить судью снова открыть дело.
— Не читал, — наконец нарушил он молчание, — мы не специально выбирали день, просто ехали… Как-то так получилось.
— Вы… собираетесь остаться? Или уедете? — спросила Кэрол и в ее голосе ему почудилось волнение. — Вы с Доун путешествуете вместе?
— Ну да, еще Рик и его сын Карл. Пока не думали насчет остаться, но кто знает, — все же солгал Дэрил, пряча глаза.
— Я надеюсь, что вам понравится, — Кэрол явно поняла, что он врет, судя по ее усмешке, — приходите в кафе на завтрак, вам понравится. Прямо по улице вниз и налево. Вывеску сразу заметите.
— Ты там работаешь? — Дэрил отбросил окурок.
— Лучше, я его хозяйка, — подмигнула она, — раз ты не танцуешь, я, пожалуй, поищу Пола или Аарона. Увидимся, Дэрил.
Он сумел только проследить, как в толпе мелькнула юбка алого платья, прежде чем высокий бородач обнял ее тонкую талию, кружа в танце под старательно выводимые высоким голосом Бет Грин слова любви.
***
Иезекииль ждал ее появления, зная, что Доун непременно придет. Конечно же, Кэрол успела выяснить, что она приехала в компании двух мужчин и мальчика и что Дэрил Диксон не является ее мужем. Осталось понять кто второй, судя по всему, отец Карла. Может, они вместе? Он хотел бы выяснить это прежде, чем окончательно потеряет голову и поддастся совершенно иррациональным и спонтанным чувствам к Доун Лернер.
Тогда, на старом кладбище в Атланте, он видел ее склоненную темноволосую головку, слышал отчаяние в красивом голосе, а затем, когда их глаза встретились, словно ток пробежал между ними. По ее заалевшим щекам и расширенным зрачкам он понял, что девушка тоже это почувствовала, но не занимался ли он самообманом, выдавая желаемое за действительное?
Доун и Карл сквозь толпу пробрались к сцене, не замечая его, стоящего чуть поодаль, у палатки с сахарной ватой. Иезекииль улыбнулся, заметив, что она надела блузку вместо футболки и распустила волосы. Красивая девушка… Точнее, женщина. Прекрасная молодая женщина, которую он хотел для себя.
— Добрый вечер, Доун, Карл, — он все же шагнул вперед, желая быть ближе к ней.
— О, добрый, — Доун явно растерялась, но потом улыбнулась, — Карл хотел сахарную вату, а я, наверное, не отказалась бы от лимонада.
— А как насчет пунша? — коварно предложил Из, наслаждаясь ее замешательством.
Девушка открыла было рот, чтобы ответить, когда к ним подошел мужчина, в котором Иезекииль с удивлением узнал сенатора штата Джорджия Рика Граймса. Он часто мелькал в новостях и на обложках газет и журналов, но вживую Из видел его впервые. После той истории со смертью жены и похищением дочери Граймс сильно сдал — на висках серебрилась седина, лицо заросло не очень аккуратной бородой, а в глазах застыла обреченность. Но было в них что-то еще, взгляд светло-голубых глаз сенатора торопливо скользил по жителям Кадуэлла, словно кого-то искал.
— Папа, а мы как раз собирались купить сахарную вату, — обратился к мужчине Карл, — ты хочешь? Есть синяя, розовая и желтая. Они похожи на пушистые облака!
— Спасибо, сынок, я просто решил размять ноги. Дорога была долгой, — начал Рик, — а вы?
— Иезекииль, — представился Из, протягивая руку, — что привело вас в наши края, сенатор Граймс?
— Вы знаете, кто я? — в глазах Рика на миг промелькнуло удивление.
— Я не журналист, — успокоил его Из, — но газеты читаю. Владелец нашей местной как раз пару раз брал у вас интервью… может быть, вы его помните? Филипп Блейк, уроженец Атланты, приехал в Кадуэлл год назад.
— Блейк? — нахмурился Рик, а затем его лицо мгновенно разгладилось. — помню его, он был главным редактором, на него работала жена моего близкого друга. А потом он сделал репортаж о пропавших детях и исчез. Я и не знал, что он теперь живет… в уединении.
— Семейная жизнь меняет людей, — осторожно сказал Из, — к тому же, работа есть работа, ее можно любить и не живя в столице, так?
Уход сенатора с поста прямо посередине срока вызвал бурные реакции как жителей штата, так и шишек из Вашингтона. Все спорили, почему именно это произошло — его сломало горе или он просто устал быть в центре внимания? А может, и то и другое. Но Из не знал, что Доун Лернер работает на сенатора.
— Согласен, — кивнул Рик.
Доун молчала, переводя взгляд с Рика на Иза и обратно, чувствуя, что Граймс хочет задать вопрос, который мучит его с самой минуты приезда и который он готов кричать в лицо каждому жителю городка.
Слай.
И это, несомненно, разрушит атмосферу романтики и праздника, а Доун отчаянно хотела побыть с ним, с Иезекиилем. Может быть, даже потанцевать. Хотя бы поговорить, чтобы убедиться, что-то, что она почувствовала еще на кладбище — не мираж и не самообман.
— Из, как насчет того, чтобы пригласить меня на танец? — наконец выпалила Доун и была вознаграждена веселыми искорками, тут же вспыхнувшими в темных глазах.
— Разумеется, Доун, — склонил голову он и повел ее в толпу таких же, как они, танцующих пар, наслаждающихся вечером дня Святого Валентина и не ищущих мираж с упорством сумасшедших, как Рик и Дэрил. Доун не знала, найдут ли они Слай, но следуя за ней, они нашли Иезекииля, так что судьба явно была к ней благосклонна… впервые за много лет.