Бросив свирепый взгляд на Леннокса, я достаю из кармана телефон и смотрю на экран.
Помните, что я говорил об удаче? Вычеркните. Сотрите из своей памяти, потому что это абсолютная ложь.
Сегодня судьба решила отыметь меня по-королевски. Бензопилой. И без смазки.
Мои зубы вот-вот треснут под давлением, пока я читаю сообщение на экране не от кого иного, как от своего отчима.
Он: у нас будет разговор, когда ты вернешься домой перед Днем Благодарения.
Да, чтоб тебя черти драли, ублюдок. Быстрее ад замерзнет, чем я решу разделить с тобой трапезу.
Мои пальцы быстро летают по экрану, пытаясь побыстрее разобраться с отчимом, прежде чем Ривер решит проявить любопытство и заглянуть мне через плечо.
Я: нам нечего обсуждать, потому что меня там не будет. Téigh trasna ort féin.
Ладно, говорить ему, чтобы он себя трахнул, было совсем не обязательно… Ой, да ладно, кого я обманываю? Отчим заслужил эти слова, и даже хуже, учитывая каким поганым родителем являлся с тех пор, как моя мать вышла за него замуж. Мне тогда было всего восемь.
Отчитывая его на языке своего родного отца, мне доставляет истинное удовольствие знать, что этот придурок обязательно полезет в гугл транслейт. Что он и делает. И так происходит каждый чертов раз. Будучи социопатом, мой отчим должен знать все. Контролировать ситуацию.
Он: «трахни себя»? Как оригинально, Киран. Повзрослей уже. Приезжай домой, или клянусь Богом, ты пожалеешь.
Вот ведь мудак.
Как будто я успею попасть домой из Колорадо в Филадельфию.
С другой стороны, в моем сценарии имеются две проблемы. Во-первых, отчим понятия не имеет, что я в Колорадо. Мудак все еще думает, будто я в Клемсоне, в Южной Каролине. Он бы знал, если бы ему не было плевать на все, кроме себя и своих собственных планов.
Но разве я не на это рассчитывал, когда решился на перевод?
Честно говоря, даже если бы я все еще находился в Клемсоне, ни за что не приехал домой ни на День Благодарения, ни в любой другой день с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать, и я покинул отчий дом.
Какой смысл возвращаться туда, если рядом будут ошиваться богатеи и политики, хотя День Благодарения является семейным праздником? И пусть у меня не было семьи с тех пор, как я был ребенком… все равно.
Нет уж, лучше побрею свои яйца ржавыми кухонными ножницами. С завязанными глазами.
Я поднимаю глаза на Ривера, который смотрит на меня, удивленно вскинув брови и скрестив руки на груди.
— Ой, да к черту, — бормочу я себе под нос, бросая телефон на кровать и рывком открывая сумку в поисках джинсов и футболки.
Изо всех сил стараясь не обращать внимания на то, что Ривер следит за каждым моим движением, я как можно быстрее снимаю шорты и натягиваю джинсы. Я все еще мучительно тверд, несмотря на ушат ледяной воды, которой окатил меня отчим, посредством своих смс. Факт, который прекрасно осознаем и я, и Ривер, если его напряженное покашливание, пока я поправляю эрекцию в джинсах, можно посчитать каким-то признаком.
Натягивая футболку через голову, я обуваюсь в кроссовки «Найк», прежде чем схватить телефон, бумажник и ключ-карту от гостиничного номера.
— Куда ты собрался? — спрашивает Ривер, спрыгивая с кровати и следуя за мной к двери.
Легкое волнение в его голосе вынуждает меня поднять глаза и встретиться с ним взглядом. Леннокс хмурит густые брови, а в океанских глубинах его глаз заметна некая уязвимость.
Как будто он не хочет, чтобы я уходил. Но в этом нет никакого смысла. Неприятно осознавать, но если я буду смотреть в его глаза еще чуть дольше, пока в них продолжает жить этот проблеск невинности, то никуда не уйду.
Ривер наверняка просто беспокоится о том, чтобы я что-нибудь не натворил, потому что его тоже зацепит. Чертов золотой мальчик.
Поэтому я закатываю глаза, прежде чем сердито дернуть за ручку и с такой силой распахнуть дверь, что та с грохотом бьется о стену.
— Куда угодно, лишь бы не торчать здесь с тобой.
Глава восьмая
Киран
Через двадцать минут я подъезжаю на такси к клубу, который находится в центре города, и в ту же секунду, как выхожу из машины, меня поражает пульсация музыки.
Я не большой любитель клубов, но сегодня мне нужно окунуться с головой в любой порок, который получится найти. Все, что угодно, лишь бы не возвращаться в отель со стояком, пока там находится Ривер. Или, что еще хуже забивать свою голову требованиями отчима.
Очередь снаружи движется быстро, и через пять минут вышибала уже проверяет мое удостоверение, прежде чем впустить меня в помещение, полное сексуальных, разгоряченных тел. Клуб тускло освещен черными лампами, и мне нужна минута, чтобы привыкнуть, прежде чем заметить, как светится одежда тех, кто открывается на танцполе.
Я осматриваю периметр в поисках бара. Заметив его у задней стены, я пробираюсь сквозь толпу пьяниц, чтобы купить себе выпить. Потому что мне это ой как нужно.
Требуется некоторое время, чтобы привлечь внимание бармена, потому что люди выстраиваются в очередь, чтобы забрать свои напитки, но, в конце концов, мне удается занять место почти в конце стойки. Заказав чистый «Джеймсон» — дань уважения отцу — я наблюдаю за людьми на танцполе. Как они теряются в музыке, в атмосфере клуба.
Чего бы я только не отдал, чтобы жить беззаботно, даже если бы это была всего лишь одна ночь. Одна ночь свободы от демонов — это ведь так мало. Но, похоже, Вселенная никогда не слышит моих просьб.
Когда бармен, татуированный парень лет двадцати с небольшим, наливает мне на «два пальца», я выпиваю виски двумя быстрыми глотками, наслаждаясь теплом, обжигающим горло. Я подаю ему знак повторить, прежде чем швырнуть полтинник на переполненную стойку.
Парень кривит проколотую бровь, но ничего не говорит, просто наполняет мой стакан на этот раз на «три пальца». Сказав ему оставить сдачу, я иду к выходу из бара, но кто-то похлопывает меня по плечу.
Я вздрагиваю, но оборачиваюсь не сразу, готовый встретить раздражающий, как черт, взгляд Ривера, и разочарование, которое наверняка написано на его лице.
Он что, серьезно за мной следил?
Но когда поворачиваюсь посмотреть, кто именно находится за моей спиной, то с удивлением обнаруживаю Джексона Хопкинса, одного из угловых, с которыми я играл этим вечером.
— Так и думал, что это ты, Грейди, — наклоняется он к моему уху, перекрикивая музыку. Парень одаривает меня пьяной улыбкой и слегка отстраняется. — Хочешь пойти к нам на верхний этаж? Там VIP-зона со «сладким». — При этом он потирает нос, показывая, что именно имеет в виду под «сладким».
Порошок.
И, похоже, один из моих любимых.
Решение, которое я принимаю, определенно, должно звучать как «ни за что». Но дело обстоит с точностью до наоборот.
— Показывай дорогу, парень, — говорю я ему с ухмылкой.
Я внимательно следую за ним, пока мы пробираемся сквозь вереницу тел, чтобы добраться до лестницы на верхний этаж, где находится небольшой бар, несколько маленьких приватных ниш и даже отдельных комнат. Как только Джексон пропускает меня в VIP-секцию с вышибалой наверху, я оказываюсь в одной из таких комнат. Музыка та же, как и в основной части клуба, только тише. Как будто тот, кто проектировал это место, знал, что некоторым людям захочется услышать свои мысли.
Присаживаясь на красный плюшевый диван, я замечаю еще троих парней, с которыми играл сегодня вечером: дефенсив энда12, сэйфти13 и одного из оффенсив лайнмэнов14… А еще множество девушек.