Я отвожу от него взгляд и с отвращением смотрю на пол, замечая розовый оттенок воды на полу.
Черт, я все еще истекаю кровью.
Откуда она — понятия не имею.
Я провожу рукой по лбу и плечу, и мои пальцы окрашиваются в ярко-красный.
Закипая от злости, я перекатываюсь с колен и сажусь, тут же морщась от боли.
Черт. Не думаю, что хоть какая-то частичка меня осталась нетронутой.
Я до сих пор чувствую Рейна повсюду, понимая, что этот натиск и был его целью.
— Ненавижу тебя, — уныло бормочу я, и не зная, то ли это суровая правда, то ли величайшая ложь в моей жизни.
— Возможно. Но это не значит, что ты не позволишь мне трахать тебя каждый день недели и дважды по воскресеньям, если я того захочу. — Он так и не смотрит на меня. Просто ополаскивает свой член и пресс, прежде чем выключить воду.
Черт.
Мне кажется, будто Рейн пробрался в мое сознание в поисках самых плохих мыслей и изо всех сил пытается вытащить их на свет, в надежде, что я буду греться в лучах собственного позора.
Вот только у меня нет причин стыдиться.
Я не лгу себе. Мне нравится спать как с мужчинами, так и с женщинами. И да, иногда я люблю побыть снизу. Простата ведь создана не просто так, и тот, кто не пользуется ей, впустую тратит дар божий.
Но этот опыт?
Он вышел за рамки взаимного удовольствия.
Рейн вел себя подло, жестоко и унизил меня... самым ужасным образом.
Никогда в жизни так со мной не обращались.
До этого дня.
Но, даже зная это, я все равно позволил бы себя трахнуть, если бы он попросил. Какой ужас.
Я ничего не могу поделать с тем, что мое тело жаждет Кирана, даже пусть мои разум и душа разрываются всякий раз, когда он обижает или использует меня.
И все же произошедшее в душе стало лучшим сексуальным опытом в моей жизни. Я никогда в жизни не испытывал такой эйфории.
Рейн открывает дверь кабины, чтобы выйти, и с грохотом закрывает ее за собой. Он всё еще на меня не смотрит, и из всего, что произошло между нами, именно это больше всего меня бесит.
Тот факт, что мне не нужно смотреть в твое лицо, когда я вжимаю тебя в стену — лучшая часть этой маленькой фантазии.
Мое тело дрожит от ярости и негодования. Во мне закипает жажда мести, и у меня нет никакого желания ее останавливать.
Я пристально наблюдаю за Кираном, пока тот оборачивает полотенце вокруг талии с выражением безразличия на лице, прежде чем открыть дверь ванной, и позволяю словам угрозы сорваться с моих губ — каждое из них звучит достаточно громко, чтобы Грейди не пропустил ни единого:
— Не заблуждайся на мой счет, Рейн. Я заставлю тебя сожалеть об этом до самой смерти. Не знаю, когда и как, но это обязательно произойдет. Просто запомни мои слова. Эта боль стоит того, чтобы рано или поздно ты встал передо мной на свои блядские колени.
Киран не оборачивается. Не отвечает.
Я знаю, что он никак не отреагирует. Не тогда, когда выиграл эту битву.
Но я его предупредил.
Наша война только началась.
Я жду щелчка двери, прежде чем прислониться к стене и разреветься.
Глава семнадцатая
Киран
День четвертый
Прижимаясь спиной к двери своей спальни, я опускаюсь на пол и обхватываю голову руками.
Что я натворил?
Глава восемнадцатая
Ривер
День седьмой
Три дня.
Прошло три дня, а я все еще чувствую последствия натиска Рейна на мои тело и душу.
Не знаю, какая боль мучает меня сильнее: физическая или эмоциональная.
Но, что самое худшее?
Я не могу перестать о нем думать.
Даже лежа на диване в гостиной и читая «451 градус по Фаренгейту», я обнаруживаю, что мой разум дрейфует к мыслям о Рейне.
О чем он думает? Сожалеет ли о том, что сделал?
Оставив меня в душе, Киран ушел в свою спальню и не выходил оттуда больше суток. По крайней мере, в этом я был уверен. Как будто Рейн ждал, когда я уйду гулять, спать, или еще куда-то, прежде чем поесть или сходить в туалет.
За все эти три дня я видел его лишь мельком — темную фигуру, исчезающую в коридоре.
Но, в данный момент, я даже испытываю благодарность. Игнорировать друг друга, хоть это и не продлится долго, предпочтительнее, чем постоянно находиться лицом к лицу, готовые сорваться в любую секунду.
Меня уже тошнит от постоянной настороженности всякий раз, когда мы оказываемся в одной комнате. Такое чувство, что после всего, что случилось в душе, станет только хуже.
Чертов. Душ.
Жестокость Кирана не знала границ с тех пор, как он узнал о моих предпочтениях. Я уже привык к этому, почти онемел. Он был не первым человеком, который ненавидел или избегал меня из-за того, что я би. В какой-то момент пришлось стать толстокожим, так что все грубые высказывания просто соскальзывали с меня, лишь придавая сил.
Именно так и было с Рейном. С его стороны сыпались оскорбления и тычки в попытке причинить мне боль. Однако, за все это время парень так и не добился успеха.
Но, после того, что случилось в душе? Рейн вышел за рамки.
В моей голове крутится слово «изнасилование», но в глубине души я знаю, что мог бы остановить его, если бы желал.
Но я не желал. Я этого хотел. Его.
Киран Грейди совсем не прост. Я осознал это за месяцы нашего знакомства.
Жестокий. Конфликтный. Отравляющий. Да, безусловно.
Но насильник? Нет, в это я отказываюсь верить.
Но, тем не менее, продолжаю ненавидеть себя за противоречивые эмоции, переполняющие меня всякий раз, когда я вижу, слышу, думаю, прикасаюсь или ощущаю его запах.
Потому что для Кирана Грейди есть только одно определение.
Мой враг.
***
Рейн — первый, кто решает пойти на контакт. Когда речь заходит о Грейди, если мне и есть чем гордиться, так это тем, что даже из-за его злобы я не поддаюсь окружающему нас молчанию.
Мне осталось страниц тридцать до конца книги, когда он спускается в холл и выглядит, осмелюсь сказать...бодрым?
Ладно, это неправда. Просто менее задумчивый, чем обычно.
Его волосы слегка влажные после душа. Киран одет в черную толстовку и джинсы, а в руках держит рюкзак. Я смотрю, как он надевает ботинки и куртку, избегая смотреть мне в глаза.
Вернувшись к книге, я слышу знакомый звук открывающейся дверцы холодильника и воды, наливаемой в стакан.
Еще пара минут, и Киран решает нарушить молчание:
— Я собираюсь поехать в город и купить кое-что в магазине. Тебе что-нибудь нужно?
Взглянув на него через спинку дивана, я впервые за три дня встречаюсь с ним глазами. Золотистый взгляд ничего не выдает, как и обычно, когда Киран носит маску, но сегодня кажется, что он немного мягче.
Могу только надеяться, что это признак ощущения вины.
— Не думаю, но спасибо, — отвечаю я.
По крайней мере, Грейди вежлив...
Но тут вспоминаю кое о чем.
Я слышу скрип открываемой двери, поэтому опираюсь на спинку дивана и кричу, прежде чем Рейн успевает выйти наружу:
— Слушай, а можно мне поехать с тобой?
Он останавливается на пороге и смотрит на меня:
— Наверное, но сидеть будешь сзади.
Закатив глаза, я хватаю свои ботинки, надеваю их и набрасываю куртку, прежде чем последовать за Кираном в сарай, где находится наше единственное средство передвижения.
Он легко заводит мотор, выезжая из сарая, который я следом закрываю. Перевожу взгляд на маленькое сиденье позади Рейна — туда, куда я должен сесть.
— Ну, ты идешь или нет? — огрызается Киран.
Закусив губу, я ступаю на подножку и перекидываю ногу через сиденье. Изо всех сил стараясь держать дистанцию, я вцепляюсь в опору сзади, но, когда мы начинаем съезжать с горы, всё время соскальзываю вперёд. И, тем не менее, всё равно пытаюсь сидеть от Грейди подальше, изо всех сил стараясь держаться за решетку. От усилий мышцы рук начинают ныть.