Наши губы так близко, что я испытываю искушение поцеловать Кирана. Но знаю, что, если поцелую его, есть огромный шанс, что мудак уедет без меня. А это совсем не тот риск, на который я готов пойти.
Отстраняться от Рейна, всё равно что оторвать себе руку, но это всё, что ему достанется.
Пока он не поймет, что наше поле для битвы не такое ровное, как ему бы хотелось. Рейн не превосходит меня силой и не может унизить, а потом сбежать.
Больше нет.
Пришло время напомнить ему об этом.
Отстраняясь, я впиваюсь в Кирана взглядом. Его глаза фокусируются на мне, превращаясь в озера застывшего янтаря.
Он даже не оглядывается, когда проносится мимо, запрыгивая на квадроцикл и поворачивая ключ в зажигании. Я почти ожидаю, что он уедет, поэтому меня удивляет фраза, которая слетает с его губ:
— Садись, поехали домой.
Глава девятнадцатая
Киран
День девятый
Я снова отсиживаюсь в своей комнате.
Да, да. Очень по-взрослому.
Но я не могу сейчас находиться рядом с Ривером, не желая сорвать с него одежду и трахнуть сзади.
Ну, или в рот.
Опять.
Подойдет любой вариант, и это хреново.
Меня не привлекают парни, не говоря уже о том, чтобы засунуть свой член в любого из них.
Но Ривер, похоже, является исключением.
Вот почему я заперся в своей комнате, рисуя или читая, чтобы скоротать время. Только так у меня получается снять напряжение. Я начинаю понимать, почему Рапунцель презирала быть запертой в башне.
По крайней мере, компанию ей составляла ящерица, а не сексуальный квотербек, от которого приходилось прятаться. Хотя у меня такое чувство, что девчонка без слов бы согласилась на обмен.
А что, это идея...
Теперь всё, что нужно сделать, это найти возможность закинуть Ривера в башню и стащить маленькую ящерицу, не попавшись...
Боже...
Я точно схожу с ума, раз придумываю способы похитить мультяшного хамелеона.
Нужно выбираться отсюда. Прямо сейчас.
Приложение на телефоне показывает, что на улице четыре градуса тепла, а воздух благоухает.
Дабезразницыблядь.
Я с радостью позволю своим яйцам превратиться в кубики льда, чем останусь запертым в этой комнате еще хоть на минуту.
Запихивая акварель, кисти и блокнот в рюкзак, я готовлюсь к побегу. Хотя бы ненадолго.
Выходя из спальни, я тихо закрываю за собой дверь и молюсь, чтобы Ривер находился в своей комнате, а не в гостиной. Когда прохожу мимо его двери, то улавливаю отчетливые звуки песни «Crazy», From Ashes To New.
Я ухмыляюсь, потому что для Ривера это точно песня недели, учитывая, сколько раз я слышал ее за последние дни.
По крайней мере, не я один чувствую себя безумцем.
Одевая зимнюю куртку и обуваясь, я бросаю в рюкзак противоскользящие шипы, в добавление к одеялу и бутылке воды. В моих планах отправиться к озеру, которое, по словам тренера, находится недалеко.
Вставляя наушники в уши, я быстро нахожу ту же песню, которую слушал Ривер. Признаться, у парня хороший вкус.
Я двигаюсь ровным шагом под музыку, следуя хорошо заметной тропинке, которая начинается прямо за шале, у реки. От свежего воздуха и песни меня переполняют эндорфины. Я иду пешком чуть меньше получаса, прежде чем добраться до смотровой площадки озера, которое, как и обещалось, стоило крутого подъема.
Тренер не ошибался.
Голубое озеро заледенело в чаше окружающих гор. Их зазубренные скалистые вершины кажутся величавыми в сочетании с заснеженными соснами и тишиной полудня.
Я совершенно один.
И чувствую это.
Неприятно признавать, но мне бы хотелось, чтобы Ривер стоял рядом, и я мог бы поделиться с ним своим восторгом.
Стряхнув с себя эту мысль, я расстилаю одеяло на бревне и достаю все необходимое для рисования.
Я знаю, что не смогу отдать должное развернувшейся передо мной картине.
Не потому, что сомневаюсь в себе или в своем мастерстве, когда дело доходит до искусства. Просто вид непередаваемо прекрасен.
На какое-то время мне удается раствориться в музыке и стоящей передо мной задаче, позволяя своей руке хоть ненадолго освободить разум от беспокойства.
Рисуя озеро, я подбираю самый насыщенный оттенок воды, и мне вспоминается пара глаз, цвет которых подходит почти идеально.
Те глаза, не только голубые, как альпийское озеро, но и такие же глубокие. И они пленяют вдвойне.
Глаза Ривера.
Черт.
Сделав резкий глоток холодного воздуха, я вздыхаю.
Даже когда Ривера нет рядом, ему удается проникнуть в мои мысли. Как будто я никогда не смогу от него ускользнуть. И неважно, сколько миль нас разделяет.
Прежде чем успеваю это осознать, мои мысли возвращаются к тому дню, когда Ривер прижимал меня к стене магазина.
Меня поражает его стойкость. Даже после всех гадостей, которые я изверг, Ривер не сдается.
Даже когда я ставлю его в уязвимое положение, он изворачивается, демонстрируя свою силу.
Ривер постоянно так делает. Я не ожидаю от него ничего, кроме противостояния. Если бы на месте Леннокса был кто-то другой, я бы уничтожил их по щелчку пальца за то, что они посмели бросить мне вызов.
Но не Ривера.
По какой-то причине меня заводит… его неповиновение.
Что, к сожалению, хорошо ему известно. Леннокс и раньше бросал мне вызов.
И то, как он сверлил меня своим аквамариновым взглядом, пока гладил мой член, сказало мне обо всем.
Ривер почти до меня добрался. Мы оба это знаем.
Я горжусь тем, что держу себя в руках. Тем, что знаю, когда нужно выйти из игры. Имея все карты на руках, я просто жду подходящего момента, чтобы позволить им разыграться.
Но, в тот момент, когда я открыл глаза и увидел его пристальный взгляд, устремленный на мои губы, чуть не потерял над собой контроль.
Он практически слетел, и я стоял, ожидая, когда же Ривер бросит мне вызов, попытается взять надо мной верх.
Но что самое худшее?
В тот момент я жаждал, чтобы он это сделал. Показал мне свое неповиновение.
Поцеловал меня.
***
Солнце уже опустилось за горизонт, но я не могу заставить себя вернуться в тот богом забытый дом.
Обратно к нему.
Тем не менее, ловлю себя на том, что собираю вещи, бросаю их в рюкзак и иду обратно тем же путем, что пришел. Единственный признак тропы — это одинокие следы, которые служат доказательством моего путешествия на вершину.
Когда в поле зрения появляется шале, я вижу, что в гостиной горит свет, сигнализируя о том, что Ривер, должно быть, находится там. Наверное, устроил засаду, ожидая, когда же я переступлю порог. Какой сюрприз.
Я поднимаю взгляд, замечая черный дым, который поднимается из трубы и исчезает в сумеречном небе. Он наводит меня на мысль о дровах.
Мы здесь уже девять дней, и ни один из нас не прикасался к ним, не говоря уже о том, чтобы отнести их в гостиную и уложить возле камина или дровяной печи. А так как я отчаянно не желаю возвращаться, то решаю использовать этот шанс как передышку от Ривера и ядовитой атмосферы шале.
Распахнув дверь сарая, я начинаю хватать куски дерева, сложенные у стены. Приятно видеть, что у тренера хватило предусмотрительности положить дрова в сарай, а не оставить снаружи, как сделало бы большинство людей. На земле лежит фут снега, если не больше, и искать под ним дрова превратилось бы в тот еще кошмар.
Как будто застрять здесь на месяц с Ривером — сам по себе не кошмар.
— Нужна помощь? — доносится голос Леннокса, и я мгновенно напрягаюсь.