— И что с того? Это значит, что ты должен вести себя так, словно мы всего лишь товарищи по команде и никак иначе?
— Да. Потому что мы просто товарищи по команде. Ничего больше.
Тогда всё в порядке.
Не поймите меня неправильно, я не ожидал признания в любви. Но эта была грубость даже по моим стандартам «живи без фильтра».
— Я думал… — издаю я невеселый смешок. — Что, пригласив тебя на ту вечеринку, пытался быть тебе другом. Я могу быть би, но у меня нет привычки трахаться со своими товарищами по команде, — А уж с тобой теперь и подавно. Тряхнув головой в попытке избавиться от этих мыслей, я вздыхаю: — Слушай, Киран, мне очень жаль. Не знаю, что тут еще сказать. Я не думаю, что Эллиот что-то имел в виду. Он иногда бывает придурком, но всё же хороший парень.
Киран кивает пару раз, его взгляд снова вспыхивает:
— Я ценю твои слова, но они не имеют значения, — пожимает он плечами. — С тобой у нас ничего не будет.
— Не будет чего? Дружбы? — Мой голос становится выше, когда я пытаюсь сдержать свое возмущение. Потому что, честно говоря, все это... Полная ересь. Другого слова и не подберешь. — Многие натуралы дружат с геями или би. На дворе двадцать первый век.
Киран бросает на меня предупреждающий взгляд, прежде чем понизить голос до смертельного уровня:
— Просто отвали уже, Ривер.
Киран прав, мне стоит оставить его в покое.
Я не из тех людей, которым нужна всеобщая любовь, и никогда таким не был. Моя откровенность и колкие шутки некоторых отталкивают, но, по большей части, мне плевать.
Так почему же меня волнует, что Киран не хочет иметь со мной ничего общего?
Нужно сократить потери и пойти зализывать раны. Сосредоточиться на том, что мы всё ещё способны играть вместе. Когда речь идет о нас двоих, футбол — это самое важное.
Я должен оставить Кирана в покое. Потому что это разумный поступок.
Но, спойлер, я не могу.
Вместо этого я вклиниваюсь в его личное пространство, достаточно близко, чтобы он посмотрел на меня и высказал мне всё в лицо.
— Зачем мне это? Ты так и не дал мне нормального ответа, не говоря уже о весомой причине.
Киран кусает свою нижнюю губу, и я смотрю вниз, наблюдая, как сжимаются и разжимаются его кулаки, словно он пытается сдержаться и не сделать какую-нибудь глупость. Например, ударить меня.
Когда через минуту Киран наконец заговаривает, его голос пропитан ядом, который проникает в мою кожу:
— Ладно, тогда так. Я не ассоциирую себя с гребаными педиками. А теперь убирайся к чертовой матери, пока я не разукрасил твое лицо.
У меня отвисает челюсть, когда до меня доходит, что он только что сказал. Как назвал меня.
Мне не чуждо слово «педик». С тех пор, как перешел в старшую школу, я сталкивался с разными стадиями гомофобии, даже в таком толерантном городе, как Боулдер. Пусть и редко, но это случалось.
И всё же я никогда не думал, что меня так глубоко ранит тот, кого я едва знаю. Тот, к кому по неизвестной причине испытываю безумное влечение, словно мотылек, летящий на пламя.
И что в итоге? Киран проводит линию на песке, чтобы мы находились по разные стороны из-за того, что я не уважаю людей, которые говорят обо мне гадости.
Грейди не ждет моего ответа. Просто разворачивается и идет по дорожке к своему корпусу. Словно не он только что сбросил на меня бомбу, которая разорвала наше общение на куски.
Я смотрю ему вслед, наконец-то понимая одно: каждое наше общение сводится к тому, что он от меня уходит.
Глава пятая
Киран
— Продолжай, парень. У тебя почти получилось, — говорит мне Дрю, сосредоточившись на секундомере, который держит в своей руке.
Мышцы ног горят, пока я продолжаю выполнять упражнения на лестнице с любимым из близнецов Бенсонов. Не то чтобы я имел что-то против Эллиота. Но после того поучительного разговора, который состоялся у нас на вечеринке в женском обществе, я предпочел бы держаться от него подальше. У меня нет желания отвечать на его вопросы или, боже упаси, напоминать, что я не гей, и не трахаюсь с квотербеком — или раздаю минеты, или еще что — ради того, чтобы получить какие-нибудь привилегии.
Нет.
Мяч оказывается в моих руках, потому что я хороший игрок, и все в команде об этом знают. На данный момент я более чем доказал свою ценность.
Вот только сегодня этого не чувствую.
Зато ощущаю, что мои ноги скоро отвалятся или даже сгорят на резиновом полу спортзала от того, насколько быстро я двигаюсь.
Но моей скорости все равно недостаточно.
Даже не глядя на секундомер в руках Дрю, я знаю, что двигаюсь медленнее, чем обычно. Несмотря на то, сколько усилий прикладываю, я знаю, что сегодня даже не достиг своего обычного результата.
Так происходит, когда меня что-то отвлекает.
Дело в том, что я всегда сосредоточен на цели. По крайней мере, когда нахожусь на поле или в тренажерном зале. Это единственные места, где я могу дать волю своей агрессии.
Мой оазис.
За исключением того, что теперь этот райский сад запятнан скользкой змеей по имени Ривер Леннокс.
Он везде, где и я. Постоянно. Как будто ищет меня. Наблюдает только для того, чтобы лишить меня душевного комфорта.
Конечно, я понимаю, что всё не обязательно так. Мы товарищи по команде, и нам приходится видеть друг друга на поле, в тренажерном зале или где-то еще. Но встретиться случайно в кампусе, аудитории или в кафетерии?..
В гребаном продуктовом в воскресенье вечером?
Без этого можно было бы и обойтись.
Глянув на Ривера, который, в данный момент, делает жим ногами вместе с Гарретом, я ощущаю, как в моей груди зарождается рык, пока продолжаю топать ногами по лестнице.
Если быть честным, по большей части, моё раздражение связано с самим собой, а не с Ривером.
Не знаю, почему ушел от него на днях. Быть би — не преступление, и я не какой-то там невежественный мудак. Ромэн тоже был би, но я никогда не ощущал себя рядом с ним неловко.
«Пока он не решил поцеловать тебя в ночь перед отъездом в колледж, оставив тебя не только без друга, но и в аду», услужливо напоминает мне разум.
Не то чтобы я был из тех, кто держит обиду.
Ладно, это наглая ложь, но не совсем, когда дело касается Ромэна. Хотелось бы верить, что каким-то образом у нас получилось бы преодолеть ту неловкость, и всякий раз при встрече мы могли бы над собой посмеяться. К примеру: эй, а помнишь тот раз, когда ты поцеловал меня, а мне не нравятся парни?
Но Ромэн поцеловал меня, а потом просто... уехал. Уехал в тот момент, когда моя жизнь по спирали покатилась вниз — в самую темную глубину ада, без веревки, за которую можно было бы схватиться, чтобы спастись от удара.
Не говоря уже о том, что он оставил меня в растерянности.
Этот шаг был похож на последний гвоздь, забитый в «гроб» нашей дружбы, с тех пор, как мы познакомились.
Вот из-за чего я затаил злобу.
Так почему же для меня настолько важно, что би именно Ривер?
В конце подхода я спускаюсь с лестницы и машу Дрю прежде, чем он озвучит мое время. Я уже знаю, что оно — отстой, но мне необязательно знать, насколько.
Вместо того, чтобы взять себя в руки, мой взгляд снова устремляется к Риверу, наблюдая за тем, как при каждом движении напрягаются мышцы его ног.
Даже я могу признать, что парень хорош собой. Короткие каштановые волосы, глаза, оттенок которых, клянусь, постоянно меняется от голубого к зеленому, и две ямочки на щеках. В добавок ко всему Ривер обаятельный, забавный и приятнее, чем восемьдесят процентов людей в моей жизни.