Один звонок был странный.
— Ну? Ну! Годится! — Аркадий кивал, как болванчик. Наконец положил трубку. — Сегодня у нас с тобой вечером свадьба. Ребята хотят отметить такое важное для меня событие. Инициатор, конечно, Митяй.
— У нас же была свадьба!
— С твоими родными, не с моими.
— А твои родители приедут?
— Я звонил им вчера, сказал, что женюсь. Оказывается, они подыскали мне жену дома.
— И теперь недовольны?
— Не знаю, но у отца срочная работа. А мать — директор летнего лагеря. Вообще-то она учительница географии. Так что родителей не будет! Поехали!
Он не обнял её, не поцеловал, распахнул перед ней дверь на лестницу.
— Не забыть бы ключ для тебя сделать, — сказал мальчишеским голосом.
Так началась их общая жизнь.
Они вышли в прохладный день августа. Недалеко от их подъезда стояла кремовая посверкивающая машина. Аркадий распахнул перед Юлей дверцу.
— Ну, садись за руль, ты поведёшь машину.
— Я?!
— Именно ты. Усаживайся поудобнее. Пристегнись, пожалуйста. Есть разные виды управления машиной. Наша — с автоматической коробкой передач. Называется «Вольво». Самая долгоиграющая машина, может жить сколько угодно лет, если за ней ухаживать. Значит, смотри, вот тормоз, вот газ. Страшная ошибка — перепутать газ с тормозом, надеюсь, ты этого никогда не сделаешь.
Аркадий объяснил, как переключать рычаг, как давать сигналы поворотов, как выполнять поворот.
Они катались по улице вокруг дома, и Юля с удивлением обнаружила: ей комфортно, ей спокойно, она чувствует машину.
— Ты прямо родилась водителем. Потренируешься подольше, изучишь теорию и получишь права. Машина тебе сильно поможет в жизни, когда поступишь в институт и перестанешь помогать мне. Ну, давай пересядем. Пора дела делать. Следи внимательно за движением, а я буду называть тебе знаки и говорить правила.
Они ездили по базам, не по магазинам. «Так много дешевле», — объяснил Аркадий. Юля послушно крутилась под руками мужа. Но она никогда не носила ни брюк, ни коротких юбок, едва прикрывающих зад, ни блуз с открытым воротом… а потому не относила этих вещей к себе.
— На сегодня хватит, — сказал наконец Аркадий. — Попозже закупим тёплое для осени. Сейчас переоденемся, поедим и — на работу.
— Ты говорил, на базах дешевле, а каждая вещь стоит чуть не сотню долларов, а то и больше. Ты же разорился сегодня!
— А знаешь, сколько стоит кожаная юбка в магазине? Несколько сотен.
— И кто-нибудь покупает?
— Ещё как! Твой отец сказал — «новый русский». Вот, новый русский и покупает. Почему ты сидишь на краешке? Заторможу неожиданно, и угодишь лбом в стекло. Сядь нормально и пристегнись.
Громадные дома, разноцветные, разнокалиберные машины, несущиеся по широкому проспекту, и она — в гуще незнакомой жизни.
Дома Аркадий вывалил свёртки на кровать.
— Выбирай, в чём пойдёшь сегодня на работу.
Завёрнутые в цветастую бумагу, из которой хорошо делать ёлочные игрушки, вещи притаились врагами.
На базе мерила их как под прожектором — под восхищённым взглядом Аркадия — ему доставить удовольствие, никак не приспосабливая их к себе. Что она наделала? Почему не сказала тогда, чтобы не покупал?
— Прости меня, я не могу это носить, — сказала сейчас. — Они не мои, не для меня. Я в них заболею. Я их не понимаю.
Аркадий захохотал. Так смеются, когда нет ни одной дурной мысли, ни одного дурного слова внутри, а есть только детство.
— Ты что? — удивилась она.
А он отсмеялся, посадил её на край тахты, сел рядом, взял косы в руку. И сразу словно оглохла — едва слышит рвущийся на стыках его голос:
— Конечно, революция. В селе — трава под ногой, для дыхания — деревья и поля. Здесь — асфальт, камень, отработанные газы. В селе — ситцевое платьишко в цветочек и разношенные сандалеты. Здесь — мода.
Внезапно он замолкает. Отпускает её косы, чуть отодвигается от неё, виновато говорит:
— Нам надо ехать…
И через паузу:
— Всё не так, Юленька, я понимаю, но ты вышла за меня замуж… захотела пожить моей жизнью. И уже сделала маленький шажок к ней — почти научилась водить машину. Разве это не важно? Насчёт тряпок. Я тебе купил самое модное сегодня, то, что сегодня носят. Конечно, хорошо быть оригинальным, иметь свой стиль, но я не хочу, чтобы тебя обидел чей-то взгляд. Первое время доверься мне! Знаешь, есть такое выражение «не высовывайся». Не надо высовываться, если не хочешь неприятностей. Оглядишься, сама поймёшь, что тебе нужно. Надеюсь, моей жизнью будешь жить недолго. Твоя мама права, и у тебя обязательно будет жизнь собственная. Твоя профессия, твои люди, а значит, и твой собственный стиль. — Он погладил её по голове. Вчерашней сладкой болью заныло тело.