Юля набирает его. Тоже длинные гудки.
— Юша, будешь нервничать, ребёнок родится нервный, думай только о хорошем. Как Ася говорит, мысли материальны. Уверяю тебя, Аркаша догадается не идти в такой снег.
Он уже идёт.
— Возьми книжку. Ты когда-то много читала, книжка отвлечёт.
Юля покорно идёт за мамой к ней в комнату.
Она не любит читать книги по второму разу. Прочитанные лежат в её голове плёнками кино — в закрытых коробках, в каких привозят фильмы в сельский клуб. И в любой момент она может просмотреть их.
Снег — предупреждение. Снег — наказание. Кому?
Не Аркадию же!
Почему же именно Аркадий оказался под снегом?
— Ты что хочешь — классику, фантастику, поэзию?
— Мама, я не смогу читать. Аркаша не отвечает. Он идёт домой. Почему он не позвонил перед выходом?
— У нас всё время было занято. Ты говорила чуть не часами.
— Простите, что прерываю. Я сделала всё, что должна была, и иду домой.
— Нет! — в один голос воскликнули Юля и мама. — Идти невозможно!
— Мне очень нужно. У меня нет обеда сегодня.
— Магазины закрыты.
— Сварю макароны.
— Неужели ваши мужчины не могут сами сварить себе макароны? — Но тут же Юля вспоминает отца. Ни за что не станет сам себе варить. И, даже если есть сваренные, не разогреет себе. Еду ему нужно подать.
— Хорошо, попробую позвонить.
Юля идёт следом за Асей в коридор.
Просящий Асин голос, ватная тишина в паузы.
Когда кончится этот день?
Юля проходит к себе, ложится и ждёт Асю. Как только Ася зайдёт и скажет, что всё в порядке, она уснёт. Будет спать долго и заспит страх за Аркадия, тайну знакомства Игоря с Аркадием, снова страх за Аркадия…
Тишина давит на уши.
— Проснись, Юша, снег кончился.
Юля открывает глаза. Мамы в комнате нет. Кто же сказал ей: «Проснись»?
Какой тяжёлый ей приснился сон — снег остановил людей…
Горит яркий свет. Тёплая красивая комната. Разве может случиться что-то плохое?
Но и во сне ничего плохого пока не случилось. Митяй хочет поиграть с Ирой, Аркадий…
Что Аркадий?
Он ушёл под снег.
— Аркаша! — зовёт Юля.
Едва слышен её голос, губы замёрзли. С трудом встаёт и идёт в кухню. Мама держит руку на трубке.
— Где Аркаша?
— Ещё не пришёл.
— Где Ася?
— Ушла.
— Сколько времени я спала?
— Два часа.
— Кто-нибудь звонил?
— Бажен, Игорь. Не волнуйся, Юша, Аркаша скоро придёт! И Ася доберётся до дома.
Юля звонит в контору — может, Аркадий вернулся туда? Но, если бы вернулся, сто раз позвонил бы!
Долгие гудки.
Юля звонит Игорю.
Игорь тянет паузу, словно сомневаясь, говорить или не говорить:
— Он заходил к Митяю.
— И… он там?!
— Нет, он ударил Митяя. Там вышел скандал. Я не знаю, в чём дело.
— Знаешь. Говори.
— Митяй взял из сейфа документы и печать.
— Связанные с Генри?
— Да.
— Когда Аркадий был у Митяя?
— Часа два назад.
— Почему ты мне не позвонил? Я бы связалась с ним!
— Я звонил, ты спала. Связаться с ним ты не могла бы, потому что разъярённый Митяй звонил мне после того, как Аркадий ушёл.
— И он сам сказал, что украл документы, касающиеся Генри?
— Нет, конечно. Я сделал такой вывод.
— А не мог Митяй убить Аркашу? Митяй сильнее.
— Тогда он не звонил бы мне, а думал бы, куда деть тело. Нет, Митяй не убил Аркадия. Но Митяй был зол. Орал во весь голос.
— Что же он орал?
— Что он — благодетель, что он вытащил Аркашку из небытия на свет, что фактически он — хозяин фирмы, так как и идея, и первые деньги, и связи — его.
— Это так?
— Так.
— Тогда почему он не стал президентом компании?
— Не знаю. Может, в прошлом у него было что-то такое, что не должно обнаружиться, и он не хочет засвечиваться, поэтому и прикрылся Аркадием? Не знаю. Знаю: он внёс первый взнос за Аркадия.
— Аркадий говорил: он вернул все деньги Митяю.
— Митяй так не считает.
— Почему ты ничего не говорил мне раньше?
— А какое я имел право? Тебе всё это должен был рассказать Аркадий, не я.
— Как ты думаешь, он сможет дойти до дома?
Машины захлёбываются, буксуют, но всё-таки хоть немного, хоть и очень медленно, да раздвигают снег. Будем надеяться, справятся. Я живу на Проспекте. Смотрю в окно, как они стараются. Сугробы по бокам мостовой чуть не до окон высокого первого этажа.
— А наши окна выходят во двор, Проспекта отсюда не видно.
— Дойдёт, не волнуйся. Лучше приготовь пока обед.
— Обед есть.