— Спасибо, доча. Теперь у тебя есть профессия, и начнётся у нас новая жизнь.
Он взял оба документа, положил их в розовую папку и, важный, на ходу закуривая, пошёл из зала. За ужином даже ей налил домашнего вина и произнёс длинную речь — о семейном бизнесе. В конце её сказал:
— Теперь дело за мужем. — Залпом выпил он бокал наливки, налил ещё. — Сам найду тебе работящего парня! Развернёмся! Будешь вести всю бухгалтерию, а твоего мужа налажу кататься в столицу, продавать наши изделия.
Бажен, лишь отец произнёс «теперь дело за мужем», резко проскрежетал стулом и вышел из гостиной.
С Баженом они дрались в детстве, но усталость от работы, рано заменившей ей игры, прекратила раздоры — сил на них и на драки у неё не оставалось.
После конфликта с отцом в восьмом классе Юля замкнулась на матери.
Порой Бажен ловил её в омут своего тяжёлого взгляда. Этот взгляд исходил из глубин глазниц, из глуби веков — мама говорит, Бажен похож на её деда.
Как-то Бажен забежал в дом поесть и застрял на пороге гостиной.
Она стояла на подоконнике, вешала новые занавески. Кольца держала во рту.
Долго Бажен смотрел на неё от двери, а потом осторожными шагами подошёл и положил горячую руку на её голую икру.
— Ты чего? — На его голову посыпались кольца. — Есть хочешь?
Он не ответил, а осторожно снял её с подоконника, поставил перед собой, неловко обнял и больно губами зажал её губы.
Она привычно покорно подчинилась, но длилось это секунду — упёрлась ему в грудь жёсткими руками, оттолкнула:
— Дурак! С ума сошёл!
— Мне надо учиться! — сказал он ей пьяным голосом.
— Может, и надо, да не на мне, дурак!
Когда Бажен, услышав о муже для неё, вышел из гостиной, Юля сжалась, как от удара.
Приглашение на свадьбу принесла мама — женился мамин бывший ученик.
Несколько лет назад мама преподавала в школе биологию. Наверное, и сейчас преподавала бы, если бы отец не запретил.
Старшие классы достались маме неожиданно, а рассыпались над её жизнью огнями: каждый урок — праздник.
Почтительной толпой провожали её ребята домой.
Когда однажды отец у своей калитки увидел наглаженных рослых девятиклассников, может быть, впервые за долгие годы принялся разглядывать мать.
— Смотри-ка, сочная зелень в радужке глаз, ещё роса со стеблей не испарилась… корона из кос цвета поспевшей пшеницы… — Глаза отца блеснули, как вспыхнувшие внезапно угли в прогоревшей печке. Отец кинулся в машину, выдавил до предела газ. Мелкая песчаная пыль душем обдала напомаженных, отутюженных провожатых. Вернулся с новым платьем, под цвет материных волос, и коробкой конфет.
Сквозь сон слышала Юля прерывистый голос отца:
— Чего тебе не хватает? Не гуляю… почти не пью… всё в дом. Твоя жизнь — дом. Брось немедля.
— В середине года? — слабо сопротивляющийся голос матери.
— А что тут такого? По семейным обстоятельствам. Чего тебе не хватает? Не гуляю, — повторял отец одно и то же. — Работаю на семью.
— Эти классы доведу.
— Два года?
— Два года. А там будет видно.
— Ты так говоришь, словно не довольна…
— Я хочу быть молодой.
— Ты хочешь сказать, с ними ты молодая, а со мной старая?
— Я неточно выразилась. С ними я — человек, с тобой — лошадь, и всё.
— Ты хочешь сказать, что я на тебе пашу?
— Именно это я и хочу сказать.
— Но я тоже с утра до ночи пашу.
— Может быть. Языком. Но, кроме того, что я пашу, я хочу быть человеком.
— У тебя есть обязательства. Дети…
— Я исполняю свои обязательства:
— Ты никогда не жаловалась.
— Ты никогда не запрещал мне преподавать.
— И сейчас никто не запрещает, бери младшие классы.
— Почему ты так восстал против старших?
Отец молчал.
— Чего ты боишься? — спросила мать.
— Ты очень красивая женщина.
— И что из этого следует?
— Они молодые и наглые.
Мама засмеялась. Она смеялась еле слышно, боясь разбудить их с Баженом.
— Они молодые, но не наглые. Мне ничего не грозит.
— Грозит мне…
— Я хочу спать. Я думала, ты умный, а ты…
— Какой бы я ни был, — прервал он её, — я требую, чтобы ты бросила старшие классы, работай с маленькими, никто не запрещает. Я знаю, что говорю.
Всё-таки мама довела тех ребят до конца школы.
…И вот один из них женится.
Только вернулся из армии.
— Собирайтесь быстрее, — покрикивает отец. — Не каждый день единственный сын моего Гришани женится! Нельзя опоздать. Смотри-ка, до чего расторопный оказался: с дороги сразу — в мужья!