— А теперь будем делать, — прервал Анта Вик. — Идти навстречу опасности. Ты прав. Ты совершенно прав. Без этого нельзя.
— О какой опасности вы говорите? — удивился Лег. — Серые уничтожены.
— Серых невозможно уничтожить, — покачал головой Ант. — Новые племена могут объявиться здесь в любое время.
— Я говорил не о серых, — возразил Вик. Теперь и Ант удивленно глянул на него.
— А о ком?
— О чем. О Городе.
Лег хотел было что-то сказать или спросить, но замер, поперхнувшись словами.
Лицо Вика было серьезным и строгим. В зрачках плясали отблески костра — словно два крохотных пожара.
Ант невозмутимо отогнул полог шатра, взял несколько веток из вязанки и подкинул их в огонь.
— Итак, — сказал он, — ты породнился с фермерами. Их воины здесь, с тобой. Они подчиняются тебе полностью?
— Да.
— Будь осторожнее. Судя по тому, что ты рассказывал, это противоречит законам фермеров, законам рода.
— Законы меняются.
— Но не так быстро. Не так быстро, — повторил Ант. — Ты понял, Вик?
— Я много думал об этом, — отозвался тот. — Я знаю, что нужно делать…
— Прежде всего о том, что нужно сделать для Централи, — теперь уже Ант говорил нарочито резко, не терпящим возражений тоном. — Возвращайся завтра вместе с фермерами к озерам. Завтра проснутся оставшиеся ходовики, и будет кому защитить Централь. Я пришлю тебе известие о дне Совета, чтобы ты мог принять в нем участие. Службе транспорта придется много работать. Мы будем нуждаться в пище.
Грузовики уцелели, благодарение Небу. Нам придется посылать их и повозки с конвоями несколько раз в луну. Первый конвой я отправлю сразу же, как только это станет возможно, не дожидаясь Совета. Ты сможешь убедить фермеров, что позднее мы вернем им долг, как бы велик он ни был?
— Смогу, — сказал Вик коротко. — Выполнишь одну мою просьбу?
— Постараюсь. Какую?
— С первым конвоем должны пойти Слав и Вета. Обязательно Слав и Вета.
— Хорошо.
— Тебе не нужна помощь моей службы? — спросил Лег.
— Переносица давно срослась, — отмахнулся Вик. — Лекари у фермеров отличные.
Впрочем, там сейчас много раненых. Вот им бы помочь. Появляйся с первым конвоем и прихвати с собой кого-нибудь из своей службы потолковее.
— Ответственные служб не ходят с конвоями, — автоматически возразил Лег. Вик поморщился.
— Забудь об этом.
Лег нерешительно глянул на Анта. Тот кивнул.
— Многое изменилось и еще больше изменится, Нам предстоит серьезно говорить об этом на Совете…
Совет. Службы. Конвои. Вик чувствовал, что возвращается привычное будничное существование. Но он чувствовал еще и то, что никогда уже это существование не будет привычным и будничным для него. Что-то изменилось. И дело было не только в пережитой Виком страшной зиме. Границы Централи рухнули. Да, вот в чем было дело. Ант и Лег знали это, но они не знали, каково бывает, когда эти границы рушатся на твоих глазах, и вместо небольшого, обжитого мирка вокруг распахивается огромный неведомый мир.
Мир, который Вику поневоле предстояло обживать, — раз уж он очутился между народом Централи и фермерами.
То, что в своем двойственном положении он еще хлебнет горя, Вик понял, вернувшись в поселок Ант оказался прав, старейшине Василию не понравилось то, что воинами его рода распоряжаются без его ведома. Спор разгорелся яростный, Вик не заметил, как втянулся в него, а втянувшись уже не захотел отступать. Спор шел о законах Рода. Как бы ни отличился Вик в битве с серыми, как бы ни уважали его охотники — он оставался всего лишь одним из молодых охотников рода старейшины Василия, не более того. Его жизнь, жизнь его будущих детей и внуков раз и навсегда определяли требования его рода.
— Род — это связь кровная, — внушал Вику старейшина. — Крепче-то что может быть?
— Дружба, например.
— Хороший друг когда — хорошо, ну, а дурной друг? Как с него спросишь? Кто с него спросит? У него своя семья, они за него будут, а твои уж — за тебя. А когда семья одна — тут и дружба надежнее.
— А если человек кровно ни с кем ни связан — как ему жить?
— Так надо найти эту связь кровную. Иначе пропащий тот человек.
— Вот мне и нашли? — усмехнулся Вик.
— Вот и нашли, — лицо старейшины оставалось серьезным. Он был искренне убежден в своей правоте. Законы Рода создавались в течение многих лет, на обломках рассыпавшихся в прах законов прошлых.
Вик сознавал, что ему выпала неблагодарная работа — доказать старейшине, что и сами законы Рода, я свою очередь, не вечны.
Но как это доказать?
— Я отвечаю не только перед своим родом, — начал Вик. — Я отвечаю еще и за Централь. Понимаешь? Там у меня нет кровных связей, но каждый из тех, кто живет там, мне дорог…
— То дело уже прошлое, — перебил старейшина.
— Как это «прошлое»?
— А так. Ты перед моим родом теперь ответчик, передо мной — и ни перед кем более.
— Нет, так не годится, — твердо сказал Вик. — Я отвечаю за…
— Ты отвечаешь перед моим родом и передо мной. Вик почувствовал, что теряет над собой контроль.
— Примерно так мне Главный Пхан у серых говорил, — произнес он, тщательно выговаривая каждую букву. — Перед ним и перед его серыми крысами, а до всего остального и дела нет… — Вик понимал, что говорит лишнее, но остановиться уже не мог. Он поднялся с лавки. Старейшина тоже встал:
— С разбойниками, значит, нас сравнял?
— Сами сравнялись. Не видеть дальше своего частокола…
— С разбойниками?! — повторил старейшина, не слушая Вика. Лицо его побагровело.
Он двинулся на Вика. Тот начал пятиться к двери, и, внезапно, услышал за спиной лязг затвора. Вик замер на месте.
— Кровная связь?! — услышал он задыхающийся от гнева голос. Вик обернулся. У двери стоял Ярослав с акэмом наизготовку. — Кровная связь?! Чужак он тебе? А как свои бежать бросились, помнишь? Кто поселок без защиты бросил? Свои или чужие? А освободил его кто? Чужие? или свои? В этом поселке кровь всех родов смешалась, какой тебе еще крови?!
Ярослав почти кричал. Акэм дрожал у него в руках. Вик боялся пошевелиться.
Старейшина молчал, угрюмо насупившись.
— Будет тебе кровная связь, — внезапно произнес Ярослав, понижая голос и опуская акэм. — Будет. Есть у нас, слава Богу, те, кто дальше своего частокола видит.
Вик, идем!
Хижина стояла в центре поселка, возле небольшого открытого пространства. Сейчас его заполнили люди. В основном это были молодые охотники, автоматчики, которых обучал Вик, лучники, бок о бок с которыми он сражался. Вик увидел Гора, голову которого охватывали полотняные бинты с проступившими пятнами крови. Гор улыбнулся ему подбадривающе. И тут же поморщился от боли.
Ярослав протолкался в середину толпы, выхватил из-за пояса свой охотничий нож и высоко поднял его, сжав в руке. Лезвие ослепительно сверкнуло в ярких лучах весеннего солнца.
— Нам говорят, что мы не должны быть вместе, раз принадлежим к разным родам. Нам говорят, что мы не должны слушать его, — Ярослав указал на Вика, — а он не должен слушать нас. Нам говорят, что только кровная связь священна перед Богом.
Пусть так и будет! Мы создадим свой род, и наша связь будет кровной! — с этими словами Ярослав резко провел лезвием ножа по своей ладони. Затем он направился к Вику, подошел к нему вплотную, протянул ему свою окровавленную руку и сказал:
— Будь моим братом!
Вик знал об этом обычае. Два человека разных родов могли побрататься, если, к примеру, один из них спас другому жизнь. Они становились кровными братьями и отвечали перед двумя родами одновременно. Два человека. Но сто человек!.. Вик оглядел собравшихся перед его хижиной фермеров. Да, их было не меньше сотни.