— Да!
— Почему же, в таком случае, когда мы сюда прибыли, резонатор стоял неподвижно в течение нескольких минут, пока его я не выключил?..
Этот вопрос поставил профессора в тупик. Он подумал и ответил:
— Признаюсь, вы меня озадачили… Не могу создать в настоящий момент никакой гипотезы — наш жалкий трехмерный мозг не в состоянии постигнуть структуру миров. Однако вы — верный товарищ и мужественный друг, — прибавил он, — и я умру не одиноким, а с сознанием, что встретил в жизни настоящего человека.
Стало как-то легче: отчасти от понизившейся к вечеру температуры и отчасти от высказанной мною мысли, возбудившей где-то в глубине души маленькую надежду, которую мы боялись высказать вслух.
Закат солнц оказался не менее прекрасным, чем восход. Сумерек почти не было, мы очутились в такой же абсолютной тьме, как и вчера. День длился около пяти часов.
— В момент наступления ночи данная долгота места обращена в это время года к огромному «звездному провалу», — вяло пояснял профессор, отдавая дань привычке читать лекции. — Звездные скопления распределены в пространстве этого мира неравномерно. Я думаю над поставленным вами вопросом, — сказал профессор.
— Найти в бесконечном пространстве этого мира точку, против которой находится в данный момент по ту сторону измерения наша Земля с резонатором, более невозможно, чем отыскать в Тихом океане потерянный атом… Как видите, утешительного мало.
«Сатурн», между тем, заходил. Прошел еще долгий час.
— Профессор, — обратился я к мистеру Бруксу. — С тех пор, как мы покинули Землю, вы не сомкнули глаз. Я прошу вас лечь спать.
— Вы заботитесь обо мне, как сын об отце… — с дрожью в голосе произнес он. — Хорошо, я попытаюсь — в прошлый раз вы мне уступили.
Несмотря на трагизм положения, профессор вскоре заснул.
Настроение мое стало вялым и безразличным. Кроме сильной усталости, я ничего не чувствовал. Наконец, я совершенно впал в апатию, усиленно стараясь лишь отгонять мысли о жажде и голоде. Восток внезапно засветился и стал алым… Так как бояться здесь было некого, я решил последовать примеру профессора, оперся головой о свой мешок и впал в забытье.
11. Чудесные спасители
Когда я проснулся, профессор был на ногах. Во время сна он заботливо укрыл меня от палящих лучей солнца, уже высоко стоявшего на небе.
— Что теперь… Брайт? — тихо спросил он, не глядя на меня.
— Теперь надо укрыться в тени, — невозмутимо ответил я.
Как ни странно, но, несмотря на безнадежность положения, мы все еще цеплялись за существование, бессознательно решив держаться до конца. Итак, мы молча двинулись ко вчерашнему месту. Ощущение голода как будто притупилось, но зато жажда стала буквально невыносимой. Напрягая остатки последних сил, мы с огромным трудом достигли ближайшего убежища и в совершенном изнеможении опустились на «землю».
Солнца заметно передвигались во всем своем великолепии по идеально чистому бездонному небу… Ни разу за все время своего пребывания здесь мы не заметали и тени, похожей на облако. Задумчиво глядя в глубокую и пустую синеву горизонта, я обнаружил внезапно какую-то точку. Лениво вынув подзорную трубу, я нехотя занялся наблюдением.
— Что там? — вяло спросил профессор.
Я не ответил — мое внимание было всецело приковано к девяти предметам продолговатой формы, приближавшимся с большой быстротой.
Профессор поднял голову.
— Что такое? — настойчивее повторил он вопрос.
Я молча протянул ему трубу. Судя по тому, как быстро он выхватил ее из рук, лицо мое, вероятно, сильно изменилось…
— Это — люди! Живые существа! — закричал профессор. — Мы спасены!
Через несколько мгновений недалеко от нас опустились на землю изящные эллипсоиды, метров десяти в вышину и двадцати пяти в длину. Вся поверхность их была отшлифована шестиугольными блестяще-черными, как полированный мрамор, гранями, а металлическая оправа, подобно серебру, сверкала на солнечном свете. Это не было игрою природы — подобные тела могли быть созданы только разумными существами. Было ясно, что это — воздухоплавательные снаряды, хотя крылья, пропеллеры совершенно отсутствовали.
— Брайт! Мы спасены! — опять закричал профессор. — Здесь должны быть необычайно культурные существа! Их техника выше нашей — они на тысячелетия опередили нас!
В середине каждого снаряда виднелись очертания кругов. Эти круги вращались, как-будто их изнутри вывинчивали. Через несколько секунд они отскочили, подобно крышкам, оставаясь висеть на нижних петлях. Внутри что-то задвигалось и заблестело, и тотчас же снаружи появились живые существа.