— Вы правы, мистер Брукс. Но какой, однако, контраст между только что виденным и жизнью на Айю! Это — небо и земля, рай и ад.
— Да, — ответил он, — сатурниты дали нам при помощи телескопа хороший урок: они показали нам наглядным способом больше, чем это могли бы сделать книги. Они представили как бы под микроскопом изнанку так называемой «культуры» и «цивилизации» отвратительной земной жизни во всей ее наготе и безобразии. И одновременно с этим они развернули перед нашими взорами другую — блестящую и светлую картину. Теперь выскажу вам мое предположение: я уверен, что на Айю — социализм. Таким образом, кроме чисто научного значения, наша экспедиция в этот мир приобретает еще и не меньшее другое — политическое: мы станем здесь политически просвещенными.
— Мне страстно хотелось бы, — сказал я, — привести на Айю и вот к этому телескопу, в частности, всех земных угнетателей: пусть они увидят всю мерзость своих действий и своего строя. Это подействовало бы на них должным образом.
Профессор безнадежно махнул рукой.
— Вы молоды, Брайт, и идеалистически настроены. Вы верите еще в добродетель крокодиловых слез буржуазии на столбцах «Таймса», обагренного кровью колоний, рабочего класса и, хотя бы, ирландских крестьян. Вспомните об инквизиции, войнах, побежденных народах, подавленных революциях, тюремных застенках и т. д., и т. д. Целые библиотеки можно написать об этом. Нет, Брайт, исход только один — борьба. Опыт человеческого общества показал, что нигде, никогда и ничто, не давалось угнетенным без жестокой борьбы. Сердобольные короли встречаются только в детских сказках, созданных с агитационно-воспитательной целью в интересах защиты монархического строя. Возьмите хотя бы нашу знаменитую «Хартию вольностей», которой так кичится всякий англичанин, считая ее доказательством «необычайного» либерализма и добродетели монарха. Ведь так вы учили по учебнику в школе?
— Да.
— Ну вот. Но там ничего не говорилось об уме короля, — ядовито сказал профессор. — Будь он таким же кретином, как Людовик XVI, его постигла бы та же участь. Да будет вам известно, что «Хартия вольностей» была вырвана силой, под влиянием которой трон пришел в сильное колебательное движение. Король был знаком из истории с этим явлением и мгновенно стал «либералом». Для темных масс тотчас же написали манифест, а для детей составили учебники. Не обидели также и дураков: для них сочинили стихи и отслужили в церквах молебны, восхваляющие доброту короля.
— Но элементарная справедливость и жалость…
— Бросьте, вы наивны, Брайт! Если бы буржуазия имела то, что вы так трогательно формулировали, так не было бы, по крайней мере, войн. Подумайте только о миллионах убитых, калек, слепых, вдов, сирот… Где же ваша справедливость, где для нее место в этом сплошном, беспросветном ужасе?
— Вы правы, мистер Брукс, правы… Но где же выход из создавшегося положения?
— В революции, в одновременном и повсеместном восстании. И рано или поздно, но это будет. Это — неминуемо, это — непреложный закон кривой истории, которая определенно ведет к социализму; мы видим это на протяжении всей эволюции современного общества. Но эволюции недостаточно: в процессе эволюционного движения неизбежны, как показывает история, резкие столкновения экономических моментов и вытекающих отсюда классовых противоречий. Тогда эволюция перерастает свой темп, и напряжение переходит границы максимума, что дает быстрые скачки вперед, о которых говорит живший долгое время в Англии германский экономист Карл Маркс. Это — та критическая температура, которая превращает воду в пар, критическое давление, — имеющее своим следствием взрыв. Это — революция! — энергично закончил профессор.
— Правильно, — сказал Тао. — Именно так это было у нас и так же будет и у вас. Во время полета домой я расскажу вам о дальнейших событиях на Юйви и наших намерениях, пока же, не теряя времени, смотрите в телескоп, потому что через полчаса планета скроется за горизонт.
Представители юйвитанской буржуазии осматривали исполинские дредноуты…
Мы повернулись к темным отверстиям и обратили внимание на постановку военно-морского дела. Было ясно, что готовилась всеобщая ожесточенная война: во всех государствах происходили грандиозные маневры. Огромные полчища войск, тучи аэропланов, исполинские крейсеры и дредноуты, стаи подводных лодок, колоссальные дальнобойные орудия, несущие тонны взрывчатого вещества, а также и многое другое — все это представляло собою слишком знакомую нам картину… И я подумал о миллионах несчастных существ, о которых только что говорил профессор. Леденящий ужас охватил меня при виде этих приготовлений, и, обращаясь к Тао, я порывисто воскликнул: