Обед окончился, и все встали со своих мест.
— Мне хотелось бы, — обратился профессор к Афи, выходя наружу, — осмотреть кухню и способы приготовления пищи.
— Прекрасно, войдите в снаряд.
Яхта поднялась на коническую крышу столовой. Вся ее поверхность была покрыта десятками выпуклых кругов, представлявших собой механически открывающиеся крышки. Афи нажала одну из боковых кнопок, вследствие чего ближайшая крышка поднялась, образовав нечто в роде колодца. Заглянув во внутрь, мы увидели на дне его массу крупных розовых овощей, напоминавших собою картофель.
Афи нажала одну из боковых кнопок.
— Через все эти отверстия, — объясняла Афи, — выгружаются по сортам привезенные на склад продукты и предметы. Сейчас вы увидите.
С этими словами она подвела нас к центру крыши и открыла большой люк с неглубоким плоским дном, на которое все мы и стали. Нажим кнопки — дно опустилось, крышка захлопнулась, и мы очутились в колоссальном зале. На его пол опускались из всех отверстий крыши прозрачные колонны, наполненные всевозможными молочными продуктами, яйцами, овощами, фруктами, маслами, посудой и рядом других известных нам предметов и веществ. Внутренние стены большинства колонн омывались водой, причем продукты медленно спускались вниз.
— Куда они поступают? — спросил я.
— На кухню. А это, — сказала Афи, указав рукой на воду, — холодильная жидкость: каждый продукт содержится в соответствующей температуре, предохраняющей его от гниения. Едем дальше.
Еще один нажим на кнопки, и мы опустились в следующий этаж, повиснув на своей площадке под потолком в воздухе. Со всех сторон доносилось едва уловимое, легкое жужжание.
— А теперь — смотрите вниз.
Я ожидал увидеть усовершенствованную кухню с массой поваров в белых колпаках и халатах, вытяжные навесы над плитами, тщательно поглощающие пары вентиляторы и прочее кухонное оборудование. Но ничего подобного там не оказалось. Вместо этого, мы увидели такой же огромный и очень светлый зал с рядом находившихся на полу круглых отверстий, уходящих куда-то вглубь. Десятки закрытых блестящих машин принимали из прозрачных колонн продукты и сообщались между собой снизу и сверху двумя густыми сетями конвейеров.
Вместо же поваров в колпаках и халатах, по залу разгуливало трое ийо в универсальном облачении, т. е. в чешуе, как и все мы.
Время от времени они приходили к распределительным доскам, на которых поворачивали различные рычажки и рукоятки.
Здесь было настолько тихо, спокойно и светло, что все это совершенно не походило не только на кухню, но даже и на фабрику. Не заметно было никаких трансмиссий, ремней или приводов, и абсолютно не чувствовалось ни малейшего запаха или присущей кухне жары. На досках загорались зеленые кружки, и в отверстиях пола появлялись знакомые нам крышки столов с пустыми тарелками и блюдами. Крышки поднимались несколько выше уровня пола, и их края опускались, вследствие чего вся посуда немедленно сползала на конвейеры и уносилась в ряд специальных машин. Разгрузившись, крышки выпрямлялись и опять сравнивались с полом. Тихо скользя на конвейерах, подкатывались к ним со всех сторон из разных машин тарелки, ножи, вилки, ложки, бутылки, хлеб, плоды и полные вазы и блюда. С помощью остроумных приспособлений все это немедленно и без единого звука размещалось по своим местам, опускалось вниз, и зеленые огоньки угасали. Машины убирали грязную посуду, мыли тарелки, приборы, фрукты и овощи, очищали их от шелухи, изящно резали на части, передавали друг другу полуфабрикаты для дальнейшей обработки, варили и жарили, нагружали блюда различными яствами, разливали суп по вазам и, наконец, накрывали на стол. Каждая машина выпускала определенный вид производственного ассортимента или же выполняла одну законченную функцию.
Хотя мы с профессором и успели уже кой к чему привыкнуть на чудесной Айю, но эта удивительная «кухня», если можно так выразиться, привела нас в совершенный восторг. Не проронив ни слова, мы долго любовались со своей площадки этим стройным и сложным механическим миром, наблюдая, как разнообразнейшие продукты, посуда и готовые блюда ловко сновали между машинами, разгуливая в два этажа на конвейерных змейках по всему огромному помещению. Виденное походило более на наборную машину линотип, чем на кухню, а «повара» — на наборщиков, с той лишь разницей, что они преспокойно прохаживались по залу, ничего не делая: все набиралось и разбиралось совершенно автоматически и притом быстро и бесшумно. Воздух благоухал, и вместо обычных говора, гама, лязга посуды и шипения котлов и сковород, здесь царила полнейшая тишина. Первым прервал молчание профессор.