— Да.
— Ну, вот. У нас же не существует экономического принуждения — это раз, необходимости заработать на хлеб — два, многочисленной семьи, которую нужно кормить, — три, и богатств — четыре. Мы все богаты, и никто не стремится к минимальной трате энергии за счет качества работы потому, что может и вовсе не тратить ее, а преспокойно лежать в садах-столовых, пока это не надоест ему. Когда же ийо принимается лечить и строить? Только тогда, когда он хочет и интересуется этим, и тогда, конечно, он уже всецело отдается своему делу. Вспомните, что я говорил вам о нашем отношении к деятельности.
— Но он может очень хотеть и интересоваться и все же не уметь! — заметил я.
— Это немедленно же выявится. Инженер строит мост не в одиночку, а в группе других ийо. То же самое и в отношении врачей Кроме того, к плохому врачу никто не станет обращаться. А разве прекрасные бумажные аттестации с печатями являлись при буржуазном строе доказательством умения, когда большинство ийо принуждено было заниматься тем, к чему у них не было ни способностей, ни охоты, ни призвания? Не только великий учитель опыт, но и примитивное рассуждение говорят нам о том, что освобожденный труд является неизмеримо большей гарантией добросовестного отношения к любой работе, нежели экономический нажим. Поэтому на Айю нет почвы для обмана, корысти, мошенничества и прочих украшений капиталистического храма. Всякая деятельность ийо есть искусство для искусства — ийо не работает, а творит! Вследствие этого у нас нет фактически плохих врачей, инженеров и т. п., они могут быть лишь более или менее учеными или искусными, причем каждый стремится к максимуму умения и знания.
— Изумительно, блестяще! — воскликнул профессор. — Буржуазно-бюрократический строй окончательно и бесповоротно разбит! Никаких сомнений принципиального, технического и психологического характера более не остается! Да здравствует всеобщая коммуна на Земле!
— У-ва-у! — пропели все присутствующие.
— Да! — подхватил я восклицание профессора, вспомнив виденное на заводах и во Дворце воспитания. — Теперь я окончательно почувствовал, что политическая, экономическая и стоящая в связи с этим психологическая основы коммунистического строя являются наиреальнейшей гарантией доброкачественности работ и добросовестности выполнения взятых на себя отдельными членами общества обязательств!
23. Коммунизм и искусство
В течение второй половины дня мы посетили ряд ферм. Мы знали уже, что на Айю совершенно не было ни деревень, ни крестьян, и понимали социальные причины этого явления. Лица, занимавшиеся сельским хозяйством, представляли собой тот же единый тип населения, как и все прочие ийо. Они работали, конечно, не с целью добывания средств для личного существования, но, как выразился Тао, «из любви к искусству». Контраст между буржуазным и коммунистическим строем был особенно разительным и резким именно в этой области, так как на Земле крестьянство является самой отсталой частью общества: наши отдаленные первобытные предки, перейдя от кочевого к оседлому образу жизни, занялись земледелием как наиболее примитивной формой производства необходимых продуктов. Здесь же все без исключения ийо были высоко образованными и квалифицированными специалистами: агрономами, садоводами, лесоводами, животноводами и инженерами, управляющими огромным механизмом машинного и химического аппарата сельского хозяйства.
Профессор объяснил мне разницу между социализмом и коммунизмом, которая заключается в следующем: при первой общественной системе каждый пользуется предметами производства лишь соответственно затрачиваемому им полезному труду; коммуна же, не считаясь с пропорциональностью между работой и потреблением, удовлетворяет всех своих членов по потребностям, используя их труд по способностям. Коммунизм, таким образом, как дальнейшая стадия развития социализма, является высшей формой общественного строя. Мы поняли, что ийо оставили уже позади и этот социальный этап, достигнув абсолютного, как нам казалось, совершенства. Побуждением к работе при социализме все еще является личная экономическая необходимость, вытесненная в коммуне сознательностью и нравственным удовлетворением всех ее трудящихся членов. Ийо же превзошли этот идеал общественно-производственных взаимоотношений и работают именно из любви к искусству. Вся их деятельность является творчеством свободных художников: они соединили ставший наслаждением освобожденный труд и любовь к красоте и прогрессу в одну общую гармонию, при которой работа является неотъемлемой сущностью бытия. Таким образом, они дали миру идеальный, органический синтез общественности труда, науки и искусства. Вот почему нигде на Айю, как мы позднее убедились, не было технических работников как таковых: все творили, все созидали. Волна радости и трепет преклонения охватил нас, когда мы заглянули в эту глубину и в полной мере оценили потрясающее величие гения разума и бесконечность возможностей, открывающихся перед обществом разумных существ.