24. Идеальное общество
Мы не зависели больше от умеющих говорить по-английских ийо: быстро освоившись с новыми условиями, мы и одни совершали прогулки пешком или же подходили к любой яхте, и управлявший ею ийо «вез» и водил нас, куда мы хотели. К тому же появилось много новых друзей. Беседовать с ними, правда, мы еще не могли, но то, что они умели воспринимать наши желания и мысли, оказалось достаточным для взаимного понимания.
Обходя общественные и производственные центры, мы обнаружили ряд неизвестных на Земле организаций. С другой стороны, многих из существующих у нас институтов и учреждений здесь не было — при коммунистическом строе они оказались совершенно излишними и ненужными…
Церкви отсутствовали, религия исчезла, не замечалось социально-общественной разницы между мужчинами и женщинами, и не обнаружено было никаких национальных особенностей: мы всюду встречали один и тот же тип ийо.
— В каком же положении находятся у вас национальный и женский вопросы? — обратился профессор к Тао.
— Ни в каком: после революции и исчезновения буржуазно-нетрудовых элементов все нации смешались вследствие братского сотрудничества народов, падения государственных границ и, позднее, — быстрого развития средств передвижения. Искусственно питаемая буржуазией среди трудящихся национальная рознь бесследно исчезла, что привело к смешанным бракам. Таким образом, эволюция завершила дело революции.
Хотя в настоящее время и существуют еще остатки национальных и расовых признаков, но и они через несколько сот лет окончательно сгладятся, благодаря нивелирующей тенденции нашего строя.
— Позвольте, — вставил я, — строй не на все может воздействовать, например, на климат. На Земле есть резко отличающиеся друг от друга расы: негры, германцы, китайцы и др.
— На всей Айю, как вам известно, климат приблизительно одинаков, но не в этом суть. Ваши негры жили миллионы лет на одной территории, а китайцы — на другой, не смешиваясь друг с другом, ввиду разделявших их огромных дистанций. На Айю же транспорт уничтожил расстояние: сегодня мы здесь, а через час можем быть на противоположной стороне планеты, занять там любое помещение и остаться жить. В настоящее время население всей Айю быстрее и легче, смешивается, чем когда-то жители одной улицы. Ясно?
— Исчерпывающе.
— Что же касается «женского вопроса», — продолжал Тао, — не могу вам, к сожалению, ничего сообщить. Существуют два рода ийо, которые анатомически отличаются друг от друга. Больше — мне ничего не известно.
— Мало! — усмехнулся профессор. — На Земле гораздо веселее. У нас есть «женское движение», «уравнение в правах», «раскрепощение женщины» и т. д. с целой литературой и всякого рода идеологическими обоснованиями «за» и «против».
— Подобные направления существовали когда-то и здесь, но все эти «идеологии» сразу же рухнули с провалом одной из них — буржуазной.
Тао был прав — провал буржуазной идеологии до неузнаваемости изменил физиономию общества, а совершенный транспорт победил расстояние. Мы быстро летали по Айю, и, как в калейдоскопе, развернулись перед нами быт и повседневная жизнь Великой коммуны. Города сменялись городами, дни и ночи смешались… Сутки, мерно дробящие нашу жизнь на равные части и являющиеся на Земле мерилом труда и исходными пунктами начал и концов человеческой деятельности, потеряли значение: в течение получаса вечера заменялись утрами, а ночи изгонялись сияющим днем.
Очарованные симфонией коммунизма, мы в течение двух суток совершенно не спали, продолжая с лихорадочным рвением и неослабевающим интересом изучать изумительный строй идеального общества. Всюду открытые двери, «бесплатные» поездки и питание, а также высокоразвитое население планеты сделали нашу задачу простой и легкой. Паспорта, границы, таможни, полиция, армия… Такими смешными и дикими показались нам здесь все нелепые, ненужные атрибуты капитала, отвратительно усложнившие жизнь и наполнившие Землю слезами и кровью. Мы ушли от них на столетия — они были забыты здесь и утонули во мраке, покрывшись пылью веков.
Отсутствовал суд, законы и вообще все институты так называемой «юстиции».
— Суды бесследно канули в пропасть истории, — сообщила нам Афи. — Несколько сот лет тому назад бывали редкие случаи применения третейских и товарищеских судов, но и они давно уже отжили свой век: между ийо никогда не бывает никаких конфликтов или ссор, разве только мирные, научно-философские диспуты. Во всех нас максимально развито социальное сознание и чувство гражданства. Мы настолько уважаем личность и свободу друг друга, что давно уже не существует не только каких бы то ни было столкновений, но даже и любовных драм. Они могли возникать только на почве капиталистического крепостничества или же морально-общественного несовершенства, т. е. эгоизма и недостатка уважения к свободе личности.