— От имени пролетариата Юйви… — переводил Тао.
Заметив, что опустившийся корабль не принес никаких новых «сюрпризов» и что соплеменники мирно беседуют с прилетевшими, народные массы начали понемногу возвращаться. Из домов показались женщины и дети, и вскоре тысячи существ уже стремительно бежали по направлению к небесному столбу огня, который покрылся внезапно розовой оболочкой.
— А это зачем? — восхищенно спросил профессор.
— Палящие лучи 27-го типа, — спокойно объяснил Кайя. — Они задержат бегущих и предохранят их от погибели в золотистых потоках.
И действительно. — достигнув розовой оболочки, толпы замерли и попятились назад.
Внезапно из окон ближайшего великолепного здания высунулись руки и головы, и десятки мелких предметов полетели по направлению к снаряду. Попав, однако, в зону золотого каскада, они бесследно исчезли…
Афи рассмеялась.
— Видели? Это — страшные ручные гранаты с большим радиусом действия. Они разрывают материю вдребезги, поражают легкие, вызывают паралич сердца, наносят ужасные раны и мгновенно выедают глаза. Но золотые потоки превратили их в космическую пыль!
Снова вспыхнула паника. Знакомые на практике с действием гранат, все мгновенно вскочили на ноги и дико ринулись в сторону. Под влиянием стадного чувства обезумевшая толпа никого не щадила: началась отчаянная давка… Ийо проскользнули вместе с комитетом в снаряд и быстро взвились вверх.
Розовая оболочка и золотые потоки исчезли.
Профессор дрожал от негодования.
— Я лично задушил бы их своими руками… — хрипло пробормотал он, сжав кулаки.
— Мы только этого и ждали, — холодно произнес Кайя. — Гранаты брошены слугами буржуазии из дворца. Они произнесли этим собственный приговор, и участь их решена. Коллега Брукс, — прибавил он, повысив голос, — прошу к аппарату.
Профессор направился твердыми шагами вперед. Я впился глазами в бинокль. Прошло не более десяти секунд — легкий треск сухо пробил тишину, и великолепное здание рассыпалось, как пепел сигары…
Десятки существ в белых одеждах выползали из-под обломков, мечась во все стороны, спотыкаясь, падая и опрокидывая друг друга. Они вскакивали в уцелевшие на огромном дворе автомобили, пытаясь спасти свою жизнь… Но — спасения не было. Удар профессора послужил, очевидно, сигналом для прочих снарядов: каскадами низвергались потоки разноцветных лучей, преследуя и легко настигая бежавших. Медленно шевелились в пространстве гигантские щупальцы и, как бы танцуя и играя друг с другом, мягко хватали чистеньких гадов. Как шерсть на огне, сгорало их тело, и одна за другой взрывались машины, оставляя лишь кучки золы…
— Браво! Браво! — закричал профессор. — Но это не война, это — игра кошки с мышью, травля, избиение младенцев…
— Палачей! — поправил Тао. — Палачей, которые миллионы существ ввергали в войну; калечили, убивали, душили и ослепляли; гноили в тюрьмах и в ссылках и до смерти пытали мучеников; избивали, расстреливали, вешали, оставляя миллионы вдов и сирот без куска хлеба; тысячелетиями держали рабов в оковах террора, замуровывая голодный пролетариат на заводах и шахтах; веками расточали грошевый труд и дешевую жизнь миллионов на бесконечные прихоти! Обездоленные гибли ради них в ядовитых цехах, в огне, на дне океанов, на высоких постройках и от ужасных болезней. В безумной погоне за наслаждениями, которым нет никакого предела, их сердца очерствели. Они никогда никого не щадили и не ощущали ни малейшего чувства жалости, когда сотни тысяч детей чахли и гибли в глубоких подвалах… Вы правы, это — не война, это, вернее, дезинфекция планеты. Мы уничтожаем лишь страшнейшее зло.
Я не мог более оставаться спокойным.
— Афи, милая, дайте мне пострелять немного из этой штуки!
— При условии, если вы не будете шуметь. Прежде всего успокойтесь. Будем «воевать» вместе, иначе, не зная, что разрушать, вы натворите бед. Я буду наводить, а вы — включать лучи и наблюдать в бинокль результаты своей военной доблести.
Я с удовольствием согласился, и мы взялись за дело.
Из какого-то большого здания на прекрасном авеню высыпалась кучка существ с гранатами в руках.
— Раз! — скомандовала Афи.
Я нажал кнопку, и гранаты взорвались. Ослепленные и израненные своим же оружием, слуги юйвитянской буржуазии остались лежать на улице.
Снаряд отодвинулся в сторону и повис над окраиной города.
— Смотрите — это политическая тюрьма.
Взглянув по указанному направлению, я заметил тяжеловесное, монументальное здание с железными решетками. На большом дворе, окруженном толстой, высокой и глухой каменной стеной, находился ряд гильотинообразных машин. Тут же виднелись покрытые рогожами ямы и несколько существ, одетых в черное. Не участвуя в общей панике, они чувствовали себя спокойнее за тюремной стеной.