— Нет! От второго предложения отказываюсь и, не колеблясь, пойду с вами до конца, если только смогу вам быть полезным!
— Благодарю… — отрывисто произнес он, пожимая мне руку. — Итак, дело сделано: с сегодняшнего дня вы считаетесь моим ассистентом. Поэтому я надеюсь, что теперь вы уже проще отнесетесь к вопросу денег, нежели прежде к ужину. У вас нет, вероятно, ни гроша… — С этими словами он протянул мне несколько бумажек и, улыбаясь, прибавил: — Считайте эту небольшую сумму вознаграждением за ту работу, которой я вскоре нагружу вас. Я жду вас завтра к четырем часам дня. Вы свободны в это время?
— Совершенно. Буду точен.
— Прекрасно! До свидания.
Дверь захлопнулась, и я медленно спустился по лестнице. Было уже около двенадцати часов ночи. Возвращаясь домой по темным, пустынным улицам, я размышлял обо всем случившемся. Завтра я узнаю планы профессора Джемса Брукса. Признаюсь, что, несмотря на свою отрешенность от жизни, я был взволнован его экспедицией. Я долго ломал себе голову над тем, куда он намеревается отправиться, но далее Марса мои предположения не шли.
Всю эту ночь я проспал, как убитый.
4. Четырехмерное пространство
На следующий день я явился ранее назначенного срока, но профессор уже с нетерпением ждал меня. Он быстро ввел меня в кабинет, усадил, сунул в руки сигару и спросил, нет ли у меня каких-нибудь желаний и в состоянии ли я в данный момент сконцентрировать все свое внимание на сложной научной проблеме. Я улыбнулся и ответил:
— Сегодня я в первый раз за многие недели сыт. Кроме того, глубоко заинтересовавшись вашими трудами, я решил отдать свою никчемную жизнь работе, которую вы мне поручите. Буду рад помогать вам в вашей научной деятельности.
— Прекрасно! — воскликнул профессор, потирая руки. — Итак, слушайте. Но прежде чем приступить к изложению своих идей, я прочту вам небольшую популярную статейку.
С этими словами он достал какой-то журнал, перелистал несколько страниц и начал:
«Все знают, что линии имеют одно измерение — длину, плоскости — два: длину и ширину, а тела — три: длину, ширину и высоту. Поэтому пространство, в котором находятся тела всего мира, является трехмерным. Дойдя до третьего измерения, возникает вопрос о четвертом. На первый взгляд кажется невозможным представить себе еще одно — это четвертое измерение. Куда, в самом деле, поместить его? Представить себе четвертое измерение мы, действительно, не способны, но мыслить о нем все-таки можем. Будем рассуждать по аналогии и займемся исследованием двухмерного мира. Мир этот должен быть абсолютно плоским, как и его воображаемые обитатели — плоские фигуры. Их движения в нем могут происходить только в самой его плоскости, так как здесь нет третьего измерения — высоты, вследствие чего фигуры не могут ни подыматься, ни опускаться вне своей плоскости. Обитатели этого плоского мира не могут поэтому иметь ни малейшего представления о движении в вертикальном направлении и так же прикованы телом и мыслью к своему двухмерному миру, как мы — к нашему трехмерному. Сама идея третьего измерения им столь же чужда, как нам — идея четвертого. И, конечно, эти двухмерные плоские существа с таким же жаром и убеждением отрицали бы третье измерение, как наши так называемые „здравомыслящие“ люди отрицают четвертое. Жилища, ящики и т. п. предметы двухмерного мира представляют собою замкнутые со всех сторон линии, которые обитатели считают прекрасно защищенными. И действительно, с какой стороны ни подошел бы „двухмерен“, он неизменно натолкнется на стену. Чтобы заключить двухмерного преступника в тюрьму, достаточно начертить вокруг него замкнутую линию. Будучи сам плоскостью и не имея возможности двигаться в вертикальном направлении, он не может ни перешагнуть через стены своей тюрьмы, ни подлезть под них: они для него непроницаемы, как для нас замкнутый со всех сторон куб.
Предположим теперь, что этот двухмерный мир находится в нашем трехмерном. Обитатели плоского мира не имели бы ни малейшего понятия об окружающем их трехмерном пространстве и даже отрицали бы само его существование. Если бы среди них нашелся смельчак, заговоривший о третьем измерении, они объявили бы его сумасшедшим. И только, если бы кто-нибудь из нашего мира попал бы на их равнину, они узнали бы о существовании иного, непостижимого для них мира. А такой пришелец показался бы им существом сверхъестественным.
Ложась спать, двухмерец убедился, конечно, предварительно в прочности замков на случай ночного вторжения грабителя. И вдруг его изумленному взору представляется проникшая в его комнату каким-то непонятным образом чудовищная фигура, не похожая ни на что виденное им до сих пор. Конечно, наш трехмерный человек не был бы видим плоским существом в своем обычном образе, а при малейшем движении вверх совсем исчезал бы из виду, минуя столь же непонятным образом стены и запертые двери. Способ, каким неожиданный гость попал в его дом, составлял бы для двухмерца непостижимую задачу — настоящее чудо. Не подозревая, что его спальня, будучи плоской фигурой, открыта сверху, он не может понять, что человеку ' достаточно перешагнуть через линии стен, чтобы очутиться в его доме. Но его удивление перешло бы все границы, когда таинственный незнакомец стал бы перечислять содержимое его карманов и шкафов, сосчитал бы количество запертых в кассе денег, описал бы все внутренние органы двухмерца и даже достал бы любую вещь из „наглухо“ закрытых с двухмерной точки зрения ящиков…