Она слегка покачивает удочкой.
— Но я собираюсь попробовать что-то более смелое, потому что в глубине души я думаю, что Стерлинг, возможно, прав, — добавляет она, заправляя волосы за уши. — Вся моя жизнь безопасная и легкая. Я строю планы и придерживаюсь их. Не очень хорошо справляюсь с переменами. Так что сейчас для меня самое подходящее время нарушить некоторые из моих правил.
Расплываюсь в ухмылке, когда смотрю на эту потрясающую, очень женственную цыпочку, сидящую на жестком стуле посреди замерзшего озера.
— Нарушить какие-нибудь из правил может оказаться забавным, — отвечаю я и делаю глубокий, очищающий вдох, так как хочу, чтобы сейчас со мной она нарушила некоторые правила. Резко откашливаюсь, изо всех сил стараясь выбросить из головы пошлые мысли. — И как бы мне ни было больно это говорить, на самом деле я думаю, что это довольно круто, что ты идешь на такое ради парня. Не многие девушки стали бы об этом волноваться.
В этот момент у нее клюет, и без каких-либо указаний от меня, она цепляет рыбу на крючок, как гребаный профессионал.
— Поймала! — визжит она и начинает крутить катушку. — На этот раз сама!
Я улыбаюсь и опускаюсь на колени, испытывая очень странное чувство, что это меня так сильно заводит. Укрощаю мысли и говорю:
— Давай посмотрим, сможешь ли ты сама ее вытащить.
— Хорошо, — улыбается она, высовывая язык и сосредотачиваясь.
Смотрю на нее с огромным восхищением, потому что, несмотря на то, что ее рассказ звучал как все от чего я убегал к чертовой матери, что-то в ней заставляет меня к ней возвращаться.
ГЛАВА 5.
Маленькая рыбка... большая проблема
Сэм
— С днем рождения! — ликует мама, когда трое моих сестер в унисон завершают поздравительную песню.
Я наклоняюсь, чтобы задуть свечи, на одном колене у меня восьмилетняя племянница Кинсли, а на другом — шестилетний племянник Сион. Оба смотрят на меня грустными щенячьими глазами.
— Ребята, вы же не думаете, что я один смогу задуть все эти свечи?
Шевелю бровями и смотрю, как их лица преображаются в чистую радость, они наклоняются и скорее плюют, чем дуют, на мой праздничный торт.
Он все равно будет очень вкусным.
Соскользнув с моих колен, они подбегают к сидящей рядом со мной маме, та подтягивает торт к себе.
— Кому кусочек с лицом дядюшки Сэмми?
— Мне, бабушка! — взвизгивает Кинсли. Сжимая в кулаке пластиковую вилку, она рычит: — Хочу убить лицо Сэмми!
Все, улыбаясь, обеспокоенно на нее смотрят. Бросаю взгляд на свою старшую сестру Трейси, которая в ужасе смотрит на дочь.
— Кинсли, что мама говорила об убийстве?
— Чего? — хриплю я, быстро моргая, глядя на нее, сидящую по другую сторону от меня.
Голос Кинсли звучит печально.
— Не повторять того, что слышишь в маминой машине.
Трейси неловко смеется и смотрит на всех нас безумными глазами.
— Простите. Она услышала крошечный кусочек подкаста «Мое любимое убийство», и теперь вся такая странная и убийственная. Мы работаем над этим.
Две другие сестры, Эрин и Холли, не могут скрыть осуждения, поскольку обе с малышами на руках.
— Может, будешь работать лучше, — говорит Холли, с серьезным видом хватая Трейси за руку.
— Заткнись, Холли! Чья бы корова мычала. На прошлой неделе Исайя выпал из кроватки.
— Ситуация под контролем! — рычит она в ответ сквозь стиснутые зубы, крепко прижимая к груди годовалого сына.
— И у меня тоже, — хмыкает Трейси.
— Девочки... мои дорогие внуки, очевидно, не должны наблюдать, как вы ссоритесь, поэтому, пожалуйста, сядьте и, как нормальные матери, заешьте свои чувства.
Сестры с угрюмым видом занимают свои места, пока мама ставит на стол гигантский белый торт. Среди трех старших сестер, я — гордый дядя троих племянников и одной, по-видимому, любящей убийство, племянницы.
Холли со дня на день родит второго ребенка, это хоть немного уравновесит позиции девочек.
Все сестры очень похожи на маму — светлая кожа, веснушки, темно-рыжие волосы. Однако, по правде говоря, мама больше похожа на их старшую сестру, чем на мать, потому что эта женщина не постарела ни на день с тех пор, как я стал достаточно взрослым, чтобы начать это замечать.
Дебра О'Коннор — медсестра в больнице Боулдера и любимица всех своих пациентов. Она работает чертовски усердно, но ее нельзя остановить. Она отпашет двенадцатичасовую смену, испечет праздничный торт и все равно без колебаний предложит понянчиться со всеми внуками. Она похожа на кролика Энерджайзера.