– Вот и я, дорогая, – сказал он, тяжело опускаясь на скамью. – Пришел рассказать о своем житье-бытье. Тебе еще не надоело слушать? Знаю, что не надоело. Все у меня есть, о чем мечтали мы с тобой лунными ночами… и деньги, и машина, чтобы ехать в путешествие к синему морю, и многое другое. Только дома нет. Зачем он мне без тебя? Живу в квартире, как все. Мне хватает. Я всегда был непритязательным, ты же помнишь. Все, чего я достиг, я делал для тебя. Чтобы ты знала, на что я способен ради нашей любви, и могла гордиться мною. Похвали же меня, Эльза. Я исполнил все, что обещал тебе…
Широков глухо застонал и сжал голову руками.
– Почему судьба так несправедлива?
Он достал недопитую бутылку, немного коньяка плеснул в заросли незабудок, – для Эльзы, – остальное выпил. Сердечная боль немного утихла.
– Как это я до сих пор не спился? – вслух удивился он. – Только благодаря тебе. Я не мог подвести тебя, Эльза.
Широков установил в специальном углублении толстую свечу, зажег и долго сидел, глядя на огонь. В теплом безветрии свеча горела спокойно и ровно.
– Сегодня у меня поминальный день, – сказал он. – Что-то новое пришло в мою жизнь. Хорошее или плохое, не пойму. А с кем мне поделиться, кроме тебя и Зубра?
Он помолчал. Здесь было еще тише, чем на городском кладбище. Где-то далеко жил и дышал беспокойный суетный мир, не вторгаясь во владения мертвых. Они, эти миры, существовали параллельно.
– Что скажешь, Эльзушка?
Она ничего не подсказала ему, не подала желанной весточки.
Высоко в небе к заросшей камышами речушке пролетели две цапли. Широков проводил их взглядом, поднялся и пошел к машине…
Глава 8
В тот день Лена таки не выдержала. Ее любопытство превосходило по силе все остальные земные страсти. Ночью, вместо того чтобы спать и видеть радужные сны, она обдумывала, как ей осуществить разведывательную операцию под кодовым названием «чердак». Кое-какие идеи показались ей подходящими.
Утром, едва забрезжил пасмурный рассвет, она вышла во двор. Главное – не пропустить дворничиху. Из подъезда, сладко зевая, выскочил влекомый ньюфаундлендом сосед. Псу не терпелось побегать по травке.
– Гарри, мальчик мой, – причитал между зевками хозяин. – Куда ты меня тащишь? Я же еще сплю…
– Здравствуйте! – преувеличенно вежливо произнесла Слуцкая.
Она делала вид, что прогуливается. Спортивный костюм должен был подчеркнуть особый смысл этой прогулки. Человек решил заняться оздоровительным бегом, зарядкой на свежем воздухе или спортивной ходьбой.
– Приветствую… – изумленно ответил сосед, на секунду забыв о «своем дорогом мальчике» Гарри.
Пес не преминул воспользоваться заминкой и сильно дернулся. Хозяин от неожиданности пискнул и выпустил поводок. Огромными прыжками Гарри кинулся прямиком на клумбу, визжа от восторга.
– Гарри! Гарри! – запоздало спохватился хозяин. – Ко мне! Немедленно вернись! Кому я сказал?!
Ньюфаундленд и ухом не повел. Через несколько минут от клумбы следа не осталось. Чахлые стебельки нарциссов и тюльпанов не выдержали такого напора. Пес, резвясь, разметал их в разные стороны. Покончив с клумбой, он понесся на газон.
– Ах ты сволочь! – под самым ухом Леночки завопила дворничиха, которая от возмущения бросила ведро и с веником наперевес кинулась в бой. – Ну, я тебе!
Слуцкая поняла: сегодня у нее ничего не получится. Увлеченные поимкой Гарри, дворничиха и сосед не скоро придут в себя настолько, чтобы с ними можно было поговорить. Она решила прогуляться вокруг дома напротив. Возможно, там ей повезет больше.
Так и вышло. В глубине чужого двора гуляла сухонькая старушка с таксой. Собака была такая же старая, как и ее хозяйка. Она непомерно растолстела и с трудом передвигалась на коротеньких ножках.
– Здравствуйте, – как можно ласковее произнесла Лена.
Старушка повернулась и подозрительно уставилась на нее.
– Я… тут бегаю, – невпопад объяснила Слуцкая, ощущая всю вопиющую нелепость своих действий. – Вот и решила зайти… дом посмотреть. Я квартиру купить хочу, – напропалую врала она. – У вас на пятом этаже продается.
– Не надо кричать, – сказала старушка. – Я хорошо слышу.
– Извините…
– Ничего. Все почему-то думают, что старики непременно глухие и слепые.
– Нет, что вы! – поспешно возразила Леночка. – Я так не думаю.
– Идем, Муся, – обратилась старушка к таксе, которая жалась к ее ногам и умильно виляла хвостом. – Нам пора домой.
Слуцкая присела на корточки и погладила таксу. Старушка расцвела от удовольствия.
– Вы понравились Мусе, – сказала она. – Хотите чаю? Или вы так рано не завтракаете?
– Я… очень рано завтракаю! – радостно солгала Леночка, боясь спугнуть удачу. – И с удовольствием попью чай.
– Мы с Мусей живем на первом этаже, – усмехнулась старушка. У нее были умные проницательные глаза. Казалось, она поняла Леночкину игру и приняла ее. – Ступайте за мной.
Такса с трудом преодолела ступеньки и устремилась к оббитой черным дерматином двери. Дверь тоже была старая, с допотопными замками.
– Входите, – радушно пригласила старушка, пропуская гостью в длинную темную прихожую. – Мы с Мусей живем одни. Кухня вон там…
Она отстегнула поводок и отправилась в ванную мыть таксе лапы.
Слуцкая прошла на кухню. Квартира была большая, с высокими потолками, заваленная всяким старьем. В кухне стояли резные шкафы. За стеклянными дверцами виднелась посуда. Диван у стены, над ним – часы с маятником. Часы уютно тикали. Круглый стол посередине был накрыт скатертью.
Такса прибежала и неуклюже взгромоздилась на диван. Она воспользовалась маленькой скамеечкой, специально для этого предназначенной.
– Ты уже здесь, Муся? – улыбнулась хозяйка. – Хочешь печенья?
Она поставила чайник на плиту, взяла из вазочки печенье и угостила собаку.
– Мы с Мусей любим сладкое.
Старушка говорила о таксе, как о человеке. И гостье это казалось вполне естественным.
– Однако нам пора познакомиться, вы не находите? – сказала старушка. – Моя фамилия Шамис. Роза Абрамовна Шамис.
– Слуцкая, – представилась Леночка. – Можно просто Лена.
За чаем они мило болтали, как старые подруги.
– Моя мать была певицей, исполнительницей романсов, – рассказывала старушка. – Агриппина Стрельникова. Слыхали о такой?
Леночка с сожалением покачала головой.
– И то! Откуда вам знать? – продолжала старушка. – Когда это было?! Я вам потом покажу фотографии. Ко мне из журнала приезжали… хотели купить мамин архив, но я не продала. Пока живу, пусть у меня будет.
Видно было, что Роза Абрамовна долго ни с кем не разговаривала, кроме своей таксы. Она получала истинное наслаждение, заимев благодарного слушателя. Лена узнала много интересного. У Агриппины Стрельниковой был супруг, Абрам Моисеевич Шамис, владелец ломбардов и ювелирных магазинов, от которого она родила единственную дочь.
– Отец обожал мою мать! – увлеклась рассказом старушка. – Он боготворил ее. Пожалуй, он любил в этой жизни только музыку и золото. Но свою Грушеньку он любил гораздо сильнее. Я была поздним ребенком. Когда мама почувствовала дыхание осени, она сделала мужу этот последний подарок. Через несколько лет после моего рождения она поехала на гастроли в Петербург, простудилась и в три недели сгорела. Так что я матери почти не помню.
– Печально…
– Романтично! – возразила Роза Абрамовна. – Быть дочерью Агриппины Стрельниковой – великая честь. Тень ее славы легла на меня благословением Божьим. Правда, голоса и слуха у меня не оказалось, зато мужчины меня на руках носили. Знаете, сколько раз я выходила замуж? – Старушка хихикнула. – Пять. И все мужья меня страстно любили.