Но если линии Наска не являются взлетно-посадочными полосами для колесниц инопланетных «богов», то чем они могут быть. На самом деле их предназначение никому не известно, и никто не знает их подлинный возраст. Это настоящая загадка прошлого, и чем пристальнее вы всматриваетесь в нее, тем более непостижимой она кажется.
Ясно, к примеру, что изображения животных и птиц были созданы раньше геометрических узоров, так как многие трапеции, прямоугольники и прямые линии пересекают (и частично стирают) более сложные фигуры. Отсюда следует вывод, что живописные работы в пустыне — в том виде, как есть сейчас, — выполнялись в два этапа. Более того, хотя это вроде бы противоречит законам технического прогресса, приходится признать, что более ранний этап был более совершенным с технической точки зрения, чем следующий. Изображение зооморфных фигур требовало более высокого уровня знаний и мастерства, чем проведение прямых линий. Но как далеко разделены во времени работы художников первого и второго этапов?
Ученые не задаются этим вопросом. Вместо этого они лепят на обе культуры ярлык «Наска» и изображают их примитивными туземцами, которые необъяснимым образом овладели сложной техникой живописного самовыражения, а потом исчезли с перуанской сцены за сотни лет до появления инков, своих более известных преемников.
Насколько искушенным народом были эти «дикари»? Какими знаниями они должны были обладать, чтобы оставить на плато свои гигантские автографы? Прежде всего кажется, что они хорошо ориентировались в звездном небе, по крайней мере с точки зрения астронома Филлис Питлуги из Адлеровского планетария в Чикаго. После интенсивного компьютерного анализа звездных ориентировок на плато Наска она пришла к выводу, что знаменитая фигура паука была задумана как наземная диаграмма созвездия Ориона, а прямые линии, связанные с этой фигурой, по-видимому, были начерчены для того, чтобы в течение неопределенно долгого времени отслеживать изменяющиеся астрономические склонения трех звезд в Поясе Ориона.
Подлинное значение ее открытия станет очевидным в свое время, а мы пока что отметим, что фигура паука на плато Наска изображает представителя известного рода пауков под названием Ricinulei. Это один из редчайших пауков в мире, настолько редкий, что его можно найти лишь в самых отдаленных и недоступных районах дождевого леса в бассейне Амазонки. Каким образом предположительно невежественные художники совершали столь далекие путешествия и преодолевали грозный барьер Анд ради того, чтобы заполучить один экземпляр? Более того, почему у них могло возникнуть такое желание и как они смогли воспроизвести мельчайшие подробности анатомии Ricinulei, обычно видимые только под микроскопом, например репродуктивный орган, расположенный на конце вытянутой задней ноги?
Наска изобилует такими загадками, и ни один из рисунков — пожалуй, за исключением кондора — не кажется здесь на своем месте. В конце концов, кит и обезьяна столь же чужды здешнему пейзажу, как и паук из Амазонии. Любопытная фигура человека с круглыми совиными глазами, поднятой в приветствии рукой, обутого в тяжелые сапоги, не может быть отнесена к любой известной эпохе или культуре. Другие рисунки, изображающие человеческие фигуры, тоже необычны: их головы окружены ореолом расходящихся лучей, и они действительно напоминают пришельцев с другой планеты. Стоит упомянуть и о размерах фигур. Длина колибри достигает 165 футов, паука — 150 футов, а кондор, как и пеликан, простирается почти на 400 футов от кончика клюва до хвостовых перьев. Ящерица, чей хвост ныне пересекает Панамериканская автомагистраль, имеет длину 617 футов. Почти все рисунки выполнены в сходном циклопическом масштабе и в одной манере, где контур тщательно очерчен непрерывной линией.
Сходное внимание к деталям обнаруживается и в геометрических узорах. Некоторые из них имеют вид прямых линий длиной более пяти миль, тянущихся через пустыню, как древнеримские дороги, ныряющих в русла пересохших рек и взбирающихся на скалистые выступы, ни на йоту не отклоняясь от цели.
Такую точность почти невозможно объяснить с позиций обычного здравого смысла. Но гораздо большей загадкой являются зооморфные фигуры. Как удалось придать им такую совершенную форму, если их создатели, не имевшие летательных аппаратов, не могли наблюдать за ходом своей работы из отдаленной перспективы? Ни один из рисунков нельзя разглядеть с земли, где они предстают лишь как бесформенные борозды в пустыне. Их подлинная форма видна лишь с высоты нескольких сотен футов, но поблизости нет ни одного возвышения, которое могло бы служить наблюдательным пунктом.