Так или иначе, но рухнули не только стены. Рухнули надежды сохранить здание. Единственное, что Роберт успел сделать, -- это зарисовать найденную стену.
...Именно тогда под обрушившимися стенами второго здания Роберт Маркс и нашел напоминавший по форме утиное яйцо предмет, оказавшийся на поверку часами, изготовленными в Лондоне мастером Ароном Гиббсом.
25. Уже близились последние дни, когда вновь пошли интересные находки: четыре очень хорошо сохранившиеся серебряные монеты достоинством каждая в восемь реалов. На них были четко видны дата -- 1684 год и буква L, свидетельствовавшая о том, что их изготовили в Лиме.
А чуть позже Роберт разыскал пятьдесят монет -- целый клад! Все они отлично сохранились, даже не верилось, что они столько лет пролежали на морском дне. Некоторые из них относились к 1653 году, были среди них и несколько монет 1690 года. И родословную свою монеты вели не только с Монетного двора в Лиме, часть из них появились на свет в Потоси (там находились знаменитые серебряные копи). А четыре монеты изготовили в Мехико.
В конце декабря экспедиция принялась свертывать свою работу.
* * *
...Установить границы и конфигурацию и площадь города, погрузившегося под воду несколько сот лет назад, -- задача, казалось бы, фантастическая. Но ее осуществили, и вполне успешно. Удалось разобраться в том, почему Порт-Ройал оказался под водой.
Вывод исследователей таков: Кэгуэй -- это ведь, собственно, песок и ил, покоящиеся на небольшой подковообразной гряде. Во время землетрясения в гряде появились трещины: песок пополз, увлекая за собой и дома...
Остается добавить: правительство Ямайки недавно объявило о создании проекта возрождения Порт-Ройала.
Проект этот рассчитан на двадцать лет. Ил и песок будут смыты брандспойтами, и специальные суда со стеклянным полом дадут возможность обозревать легендарный город.
+++Тайна острова Ваникоро
1. В письме, адресованном военному министру, было сказано: "Я поднимусь к островам Дружбы, выполню все, что предписано инструкциями в отношении Новой Каледонии и острова Санта-Крус, обследую южный берег Земли Арзакидов, открытой Сюрвилем, и Луизиаду, найденную Бугенвилем. Я пройду между Новой Каледонией и Новой Голландией другим путем, нежели канал Индевр, если, разумеется, таковой существует. В сентябре -- октябре я обследую залив Карпентария и восточный берег Новой Голландии вплоть до Земли Ван-Димена, но с таким расчетом, чтобы к декабрю 1788 года добраться до Иль-де-Франса".
Иль-де-Франс -- это нынешний остров Маврикий. Земля Ван-Димена -- это остров Тасмания. Новая Голландия -- Австралия. Кстати, письмо тоже было отправлено из Австралии. Оно было написано на рейде в Ботани-бей, знаменитой по путешествиям Кука Ботанической бухте (ныне предместье Сиднея), и датировано 7 февраля.
В Париж письмо доставил некто Хантер, капитан английского фрегата "Сириус". Он же привез еще одно послание -- на имя Флериэ, главного директора портов и арсеналов Франции, которое заканчивалось так: "15 марта я покину Ботани-бей и постараюсь не терять времени зря. Надеюсь в декабре быть на Иль-де-Франсе".
Оба письма написал один и тот же человек: Жан-Франсуа де Гало, граф де Лаперуз, командир эскадры. В ее состав входило два судна -- "Буссоль" и "Астролябия".
Это были последние письма Лаперуза.
Эскадра не пришла на Иль-де-Франс. Она не пришла ни в один известный порт. Она исчезла, словно растворившись в безбрежных тихоокеанских просторах.
2. В феврале 1785 года отдыхавший в своем имении капитан французского военного флота Лаперуз был неожиданно вызван в столицу. Морской министр герцог де Кастри писал, что дело весьма срочное, и не оставалось ничего другого, как подчиниться и, следовательно, прервать первый за долгие годы и давно заслуженный отпуск, попрощаться с женой и отправиться в путь. Что скрывалось за приказанием, было неясно; никаких слухов насчет какой-нибудь очередной войны -- в провинции они циркулировали частенько -- на сей раз вроде бы не было, ничего не удалось разузнать и в Альби, где он провел несколько часов, навестив мать и кое-кого из друзей. Оставалось предположить только одно, что тоже случалось: освободилась какая-нибудь вакансия и ему хотят дать новое назначение.
Так он ни до чего толком не додумался и, справедливо рассудив, что нечего по сему поводу сокрушаться, всю долгую в те годы дорогу из Лангедока читал прихваченный с собой томик Вольтера, подремывал, и было ему все-таки досадно, что вот пришлось прервать долгожданный отпуск и трястись в небыстрой казенной колымаге по казенной надобности, да к тому же по невесть откуда нагрянувшему морозу.
В Париже, в здании морского министерства, обширном и гулком, было тоже холодновато, и он искренне обрадовался, когда де Кастри подвел его поближе к ярко горевшему камину и распорядился принести жаровню. Помимо министра в кабинете находился и старый знакомец Флериэ; на стенах, как всегда, висели большие карты, в том числе и карта с нанесенными маршрутами морских походов славного капитана Кука, чье имя уже добрых полтора десятка лет было известно всем морякам Европы.
-- Вы не догадываетесь, зачем я вас вызвал? -- улыбаясь, спросил де Кастри. -- Догадаться действительно непросто. Но на этот раз в Канаду, мой дорогой капитан, мы вас не пошлем. Мы хотим предложить вам кое-что еще более сложное. И право, более интересное.
Помедлив минутку, он сказал:
-- Капитан Лаперуз, его величество король Людоник XVI просил меня осведомиться, не согласитесь ли вы возглавить отправляемую в кругосветное плавание экспедицию?
3. ...Дом был приземистый и старый, из серого камня, заросший виноградом, с двумя флигелями и полдюжиной окон по фасаду. Поля и луга подходили к нему вплотную, оставляя место лишь для маленького дворика и небольшого сада с коротко подстриженными по версальской моде газонами и кустами.
Мальчик любил бродить по саду. Здесь можно было в свое удовольствие поиграть в Али-бабу и сорок разбойников или, вообразив себя знаменитым рыцарем Дюгекленом, одному сражаться против дюжины врагов. Здесь можно было заблудиться, а потом, как настоящему путешественнику, выбираться на верную дорогу наперекор всему.