Вслед за управляющим Кававу принялся расхваливать новое место, где не переводилась дичь. Особенно он напирал на обещание Компании бесплатно предоставить новое охотничье снаряжение и снабдить поселенцев богатыми запасами продовольствия; он также подтвердил заверения управляющего, что все, кому не понравится на новом месте, смогут беспрепятственно вернуться домой. Отчаянно суровая зима и прочно поселившийся в каждом иглу голод придали такой вес словам Кававу, что его племянник Китсуалик и несколько других мужчин хотя и с неохотой, но согласились поехать.
Когда грузовой пароход Компании «Наскопия» вышел из Кейп-Дорсет 14 августа 1934 года, он нес на своем борту шесть семей — двадцать два человека, включая мужчин, женщин и детей, вместе с их пожитками и собаками. Среди тех, кто, стоя у поручней, наблюдал, как уплывают вдаль низкие холмы Кейп-Дорсета, была и восьмилетняя Сузи.
В Пангниртунге к переселенцам присоединились еще две семьи, а в Понд-Инлет — еще четыре. Затем «Наскопия» через пролив Ланкастер повернула на север, к неприветливым берегам острова Девон. 23 августа она бросила якорь в «порту назначения» — Дандас-Харбор.
Колонисты увидели вокруг себя отвесно вздымающиеся стены фьорда, а с гор, высотой шесть тысяч футов, спускался огромный ледник, и лишь у подножия этих одетых льдами гор вилась узкая ленточка голых скал, свободных ото льда. Это был край, подходящий для титанов, но не для простых смертных.
Хотя люди в этих местах поселялись на короткое время, эскимосы здесь никогда не жили. В 1934 году федеральное правительство, чтобы держать под контролем вход в пролив Ланкастер, устроило в Дандас-Харбор пост канадской полиции — это была часть плана распространения прав Канады на арктические острова высоких широт. Некоторое время канадский флаг трепали резкие ветры, слетающие с ледника, но вскоре пост пришлось оставить, потому что движение ледников с гор и жуткие льды в проливе так ограничили мобильность полицейских, что те не могли ни патрулировать окрестности, ни даже охотиться на тюленей, чтобы прокормить своих собак.
Новопоселенцам из Кейп-Дорсет эти неприютные места были совершенно чужды. Они привыкли к открытым просторам тундры, а не к покрытым вечными льдами горам. На узкой полоске свободного ото льда побережья не было оленей, и обитало всего несколько песцов и других мелких животных. И так как эскимосы были народом, чей мир населен не только зримыми существами, но и незримыми духами, то необъяснимая угроза, исходящая от нависших скал, наполняла их сердца смутным предчувствием несчастья.
Не прошло и двух месяцев, а все люди, привезенные из Кейп-Дорсет, уже стремились вернуться обратно на родину. А когда назначенный их опекуном служащий Компании, поселившийся в удобном домике пограничного поста, заявил, что до будущего лета, когда придет пароход, ничего сделать нельзя, Китсуалик и еще трое эскимосов запрягли собак и отправились с семьями на запад, надеясь, что лед будет достаточно устойчив и они смогут достичь северного побережья Баффиновой Земли по ту сторону пролива.
Но их надежда не сбылась. За пять дней мучительного путешествия по неверному, все время подвигающемуся льду им удалось преодолеть только сорок миль и у входа в залив Крокера пришлось высадиться на берег. Но идти по берегу на запад мешали ледники, сползающие здесь в море. Принужденные вернуться в залив Крокера, который был только чуть большей по размеру тюрьмой, чем Дандас-Харбор, они там зазимовали и перенесли лишения более жестокие, чем за все время жизни в Кейп-Дорсет. Выжить удалось только благодаря унизительному визиту Китсуалика в Дандас-Харбор к раздраженно выбранившему его белому опекуну, у которого удалось выпросить немного еды.
В конце лета 1935 года все поселенцы собрались в Дандас-Харбор, полные решимости уехать на «Наскопии» домой. Но когда наконец пароход пришел, он бросил якорь на дальнем рейде, выгрузил немного припасов… и отплыл, не взяв никого на борт. Людям объявили, что заберут всех на будущий год.
Вторая зимовка запомнилась Сузи еще лучше… Пытаясь добыть тюленей на предательски неустойчивом льду залива в один из лишенных света дней января, Китсуалик едва не расстался с жизнью, когда его на внезапно оторвавшейся от берегового припая льдине унесло в море. Почти неделю без крошки во рту, тщетно стараясь укрыться от пронизывающего холодного ветра за вздыбившимися кусками льдин, один на плавучем ледяном островке нескольких ярдов в поперечнике, он дрейфовал в восточном направлении, пока не удалось наконец выкарабкаться на земную твердь. Китсуалик отпустил собак и бросил нарты, поэтому ему пришлось затратить на дорогу до залива Крокера еще около недели. Жена и дети уже отчаялись увидеть его снова, считали пропавшим и не надеялись дожить до лета.