Последние слова, задыхаясь от злости и обиды, Пятунин кричал вслед уже выскочившему за дверь Крылову… «Вот так, одним приятелем меньше… Любопытно: настоящие товарищи остаются, а приятели — те не выдерживают». Он уже не раз замечал, как меняется круг его друзей. Их много, на это он не может пожаловаться. Но какие-то течения все время. Сначала, заинтересованные, ходят часто, к себе зовут. А попробуешь на принцип — нет, не то. «Может, нельзя так круто с людьми?.. А как же тогда?»
Он прикурил, переставил машинку с сейфа за стол, заложил под валик два чистых листа и отпечатал в правом верхнем углу:
«В партийный комитет…».
Дело подвигалось медленно. Многие «рабочие» бригады, как оказалось, проживали далеко от Черного моря — в Орле, Курске. Одного удалось найти даже в Семипалатинске. И всюду надо разослать фотокопии ведомостей, ждать, когда местные работники допросят у протокол допроса пришлют в Мурманск… Все для того, чтобы в очередной раз прочитать:
«Маляром на ремонт плавбазы я никогда не оформлялся, означенную сумму (идут рубли и копейки) не получал, подпись в предъявленной мне ведомости учинена не мной».
И — образцы подлинной подписи. Общая сумма похищенных преступной группой денег давно перевалила за двадцать тысяч…
Пятунин взглянул на часы: семь вечера. Поспешно встал, опечатал сейф, кабинет, оставил ключи дежурному и чуть не бегом — домой. Утром Насте поклялся страшной клятвой: сегодня — в театр. И вот опять опаздывает… Но завтра воскресенье, и пусть домашние хоть за ноги его к люстре вешают — раньше одиннадцати не проснется…
Проснулся он, однако, в девять: жена оказала, что его вызывают в обком партии. Стесняясь своего заспанного вида, Пятунин вышел в прихожую. Там его ждал незнакомый мужчина:
— Извините, товарищ Пятунин, но вас просят совершенно срочно.
— Зачем?
— Там узнаете.
«Может, на преступление какое? Но почему меня, а не работника горотдела?» Он быстро прошел в ванную, провел рукой по щекам: ввиду такой срочности — терпимо. Умылся, быстро оделся.
Когда ехали в машине, спутник его и шофер молчали. Да Пятунин ни о чем и не спрашивал. «Там узнаете», — значит, сиди и помалкивай. А это отнюдь не добавляло спокойствия.
В кабинете, куда его привел молчаливый сопровождающий, сидело шесть человек.
Пятунин узнал одного из секретарей обкома, прокурора города, прокурора области. Спиной к двери сидели еще двое мужчин. Шестого, старпома Лемешко, Пятунин увидел не сразу: тот сидел не за столом, как все, а сбоку от двери.
— Присядьте к столу, товарищ Пятунин, — пригласил секретарь. — И вы, товарищ Лемешко.
Беспокойство Пятунина усилилось: что-то не так в деле? Тем не менее он с интересом рассматривал невысокого чернявого Лемешко. Ввиду большого объема оперативных мероприятий по делу работала целая группа сотрудников ОБХСС, и Пятунину еще не приходилось встречаться с одним из немаловажных действующих лиц. Но по фотографиям он хорошо запомнил лицо старпома.
— Товарищ Пятунин, вы видите здесь членов комиссии, которая создана для расследования жалобы коммуниста Лемешко в ЦК КПСС, Вот товарищи из Центрального Комитета. Петр Иванович Сергеев и Михаил Александрович Зарубин. Работников прокуратуры вы, конечно, знаете. А со мной вы тоже встречались… Если мне память не-изменяет, на прошлом партактиве, верно?
— Так точно.
— Да вы садитесь, садитесь… А с товарищам Лемешко вы знакомы?
Пятунин хотел было снова встать, но секретарь жестом остановил его.
— Я знаю… гражданина Лемешко как одного из обвиняемых по возбужденному мной уголовному делу.
— Еще бы ему не знать меня! Я его теперь до смерти не забуду, — хрипло сказал Лемешко.
— Вам пока не задавали вопросов, товарищ Лемешко, — сказал Сергеев, худощавый, лет пятидесяти, работник ЦК.
Второй — Зарубин — помоложе, но с совершенно седыми, гладко зачесанными назад волосами, раскрыл лежавшую перед ним папку:
— Товарищ Пятунин, вас обвиняют здесь, — он кивнул на бумаги, — в преднамеренной дискредитации коммунистов, заслуженных командиров производства. Здесь говорится также о применяемых вами противозаконных методах допроса. Что…
— Пять часов не давал присесть! Пистолетом…
— Товарищ Лемешко! — Сергеев снова оборвал старпома, принуждая к молчанию.
— …Что вы можете сказать по этому поводу? — спокойно закончил Зарубин.