— Много у вас телефонов?
— Два, параллельные: один стоит у меня в кабинете, другой общий — в коридоре.
— А что у Ровновой: семья, дети, муж?
Врач ответил, что Ровнова живет одна в однокомнатной кооперативной квартире, которую купила сразу же, как только приехала в этот город. В санатории ни с кем особенно не дружит. Никто на квартире у нее не был.
Капитан поблагодарил врача и диетсестру и отпустил их. Ничего заслуживающего внимания. Порядка ради он решил побеспокоить Зобина по поводу уехавшей официантки. Тот сказал, что никогда в жизни с этой женщиной не встречался. Впервые увидел ее в автобусе, когда ехал в санаторий. Потом встретился в столовой — она обслуживала их столик. И еще видел ее после завтрака, когда сидел у источника. Собственно говоря, видел только ее спину, потому что она быстро села в автобус и больше оттуда не выходила. Его разговор с шофером она слышать, конечно, могла, потому что переговаривались они довольно громко.
Замятин прилег на диван в красном уголке, задумался. Сестра дала ему кое-каких лекарств. Он их выпил, и ему заметно полегчало. Уже не было тяжести в голове, перестало ломить в суставах. Капитан чувствовал себя почти здоровым. Лучше стало и Зобину. Это, как отметил про себя капитан, были единственные отрадные факты в деле, которое он вел. Если преступник приехал сюда на машине, а это вполне возможно, то значит кто-то известил его о приезде Зобина, либо он знал о его приезде много раньше. Второй вариант предполагал связь преступника с Ленинградом, откуда прибыл Зобин. Там многие могли знать о его отъезде: члены месткома, которые давали ему путевку, товарищи по работе, соседи. Да мало ли кто мог знать об отъезде Зобина! Если Зобина следовало убрать, то почему те, кому он мешал, не сделали этого раньше? Не может же быть так, чтобы они специально долгие годы ждали, когда ему дадут эту путевку. Первый вариант более реален: известили о приезде Зобина из санатория. Но как? Связь с городом можно осуществить либо по телефону, либо на санаторном автобусе. К телефону имеют доступ завотделением и практически все, кто живет в санатории. Как можно узнать, кто звонил отсюда в город позавчера вечером после прибытия новых больных и в течение дня вчера. Связь с городом прямая.
Капитан быстро поднялся с дивана. Завотделением находился у себя в кабинете. Замятин попросил разрешения позвонить, и врач дипломатично вышел из кабинета. Капитан позвонил на управленческий коммутатор. Положив трубку, он подошел к окну. Вид из окна был красивый. Белые вершины гор четко выделялись на чистой синеве неба. Это капитан отметил про себя механически. В городе в тот день были двое: шофер автобуса и официантка. Лично сведения о Зобине могли передать кому-то только они. Шофер работает в санатории еще с довоенных времен. Фронтовик, коммунист, полный кавалер ордена Славы. Менее известна — официантка.
В кабинет вошел врач.
— Вы еще здесь?
— Надоел, наверное.
— Да нет, что вы. Я так просто. — Врач вздохнул и устало опустился на кушетку, застеленную клеенкой. — Тяжелый случай.
Капитан уже знал, что Георгий Максимович более двадцати пяти лет проработал судебно-медицинским экспертом в органах прокуратуры и только по состоянию здоровья вынужден был уйти на другую работу. Об этом рассказал капитану полковник Поленов.
— Георгий Максимович, что из себя представляет Ровнова, заслуживает ли она полного доверия?
— Как вам сказать, капитан… Человек она не очень общительный.
— Часто она бывает в городе?
— Не очень, но в месяц один раз она там обязательно бывает. Нужно квартиру посмотреть, уплатить за все, купить себе кое-что.
— Одевается как?
— Со вкусом. Это ее слабость. Всегда аккуратна, элегантна, красива. — Врач помолчал. — В прошлом году отдыхал у нас один довольно молодой генерал. Так он, знаете, всерьез увлекся Ровновой! Предложение сделал. У него умерла жена, детей нет. Казалось бы, идеальный для Ровновой вариант. Отказала в самой категорической форме. Странная она немного. Но как работница — ничего не скажешь!
— Сотрудники пользуются вашим телефоном?
— Редко. Вчера я весь день провел у Зобина, и кабинет был закрыт. Ключ от него есть только у меня. Звонят обычно из коридора. Я понимаю, над чем вы бьетесь. С того телефона почти невозможно поговорить с кем-нибудь без свидетелей. Рядом с телефоном стоит диван, и он никогда не пустует. Можете мне верить. Там всегда сидят женщины: вяжут, сплетничают понемногу, обсуждают санаторные новости.
— Можно еще как-нибудь связаться с городом?
— Можно пешком дойти до развилки и там сесть на попутную машину.