— Где вы были на своей машине 24 ноября этого года от восемнадцати двадцати вечера до двадцати двух примерно?
— Катался.
— Где?
— Не помню уже.
— Можем напомнить. Читайте. — Замятин протянул задержанному акт экспертизы, удостоверявший идентичность следов протекторов в нише со следами протекторов автомашины лже-Спиридонова.
— Может, и стоял там, не помню.
— Вам знакома эта вещь?
Задержанный впился глазами в перстень. Лицо его исказилось страхом, но ему удалось взять себя в руки.
— Может, видел где, кто его знает.
— Послушайте, Спиридонов. Бросьте валять дурака. Польстились на такую дешевку, и подругу свою подвели под монастырь. Любитель антикварных вещичек! Чуть не убил человека из-за такой чепухи?
Замятин подбрасывал подследственному «спасительные» соломинки. Ухватится или нет.
— Было дело, — глухо выронил Спиридонов. — Рассказала она мне про эту вещичку, будь она проклята. Так расписала… Неравнодушен я к таким вещам.
— Откуда это у вас такое?
— С войны, наверно. Насмотрелся там всего и заразился.
— Много воевали?
— До сорок четвертого.
— Вот видите: заслуженный фронтовик и награды имеете, а из-за такой чепухи все перечеркнули.
— Сам не знаю, как все получилось. Как в тумане. Это все Лидка, расписала… Знает она мою слабость.
— Жена она вам?
— Да нет, в Якутске крутил с ней, а потом привез сюда и разошлись. — В голосе Спиридонова скользнули нотки настороженности.
— Чем же вы его?
Спиридонов помедлил, подбирая ответ.
— Кастет у меня был.
— Откуда?
— Сам не помню, как попал ко мне. Кажется, якут какой-то подарил.
— А где он?
— Выбросил, конечно, не оставлять же у себя такое…
— Чего же вы оставили перстень-то. Ради него все делалось, а тут взяли и оставили.
— Не мог сдернуть проклятый. Как прирос. Да я уже, когда ударил, ничего не хотел. Поскорее бы смотаться.
— В себя пришли, что ли?
— Вроде этого.
— Так вы знали этого человека или нет?
— Откуда?
— А как же вы? Не видно же было в темноте, тот этот человек или нет.
— Светло было, а Лидка мне его хорошо обрисовала.
— А порошок где взяли, чтоб следов не осталось?
— В доме нашел случайно.
— Не ваш, значит, порошок?
— Откуда у меня такое. Повар я — не фармацевт.
— А если бы тот не спустился вниз. Что бы вы делали?
— Уехал бы, наверное. Я уж с дороги хотел возвратиться, да очень хотелось посмотреть на эту штучку.
— Ну и посмотрели бы — зачем убивать.
— Затмение.
Спиридонов поднял голову, впервые посмотрел прямо в глаза следователя. Взгляд его был жалким и в то же время насмешливым.
«Хорошо, — подумал про себя Замятин. — Значит клюнул на удочку. Теперь его нужно срочно опускать в ледяную воду».
В кабинет вошел Колесников, положил на стол что-то завернутое в тряпочку. Капитан опустил сверток в выдвинутый ящик, развернул. В свертке лежал кастет и десятка два золотых изделий.
— Ваши? — выложил он их на стол. Кастет он оставил в ящике.
— Мои. Не будь их у меня, не сидел бы я сейчас перед вами.
— А насчет кастета, гражданин Спиридонов, неправду сказали. Разве это не он?
— Ты смотри! — натурально удивился Спиридонов. — А я-то думал, что выбросил.
— Значит, вы подтверждаете, гражданин Спиридонов, что вечером 24 ноября этого года в девятнадцать часов сорок пять минут вы были в санатории «Подснежник», где совершили нападение на гражданина Зобина Василия Тимофеевича. Ударили его кастетом в затылочную часть черепа, а потом пытались сдернуть с его пальца вот этот перстень?
— Подтверждаю, — коротко бросил Спиридонов.
— Вот и отлично. Подпишите протокол и идите отдыхать.
Спиридонов внимательно прочитал протокол, что-то бурча себе под нос, аккуратно подписал каждую страницу. Замятин вызвал конвойного и Спиридонова увели.
— Ну что? — обратился капитан к Колесникову. — Где вы нашли эту штуку?
— Очень легко. Половица под комодом прогнила. Туда он его и бросил. Помыл, конечно.
— Все здесь?
— Да, в соседней комнате.
Зазвонил телефон. Комиссар интересовался, как прошел первый допрос. Замятин коротко доложил.
— К тебе подойдет майор из КГБ. Поприсутствует.
Через пару минут в кабинет пришел сухощавый, с белой, как лунь, головой майор.
Ввели Спиридонова. Вид у него был недоуменный и явно недовольный. Увидев человека в гражданском, он запнулся на пороге, как бы натолкнувшись на невидимую преграду.