Следователь решил поинтересоваться окружением Козла до его ареста. С этой целью были опрошены соседи, проживающие в доме, где жил Козел. Выяснилось, что Козел был в близких отношениях с подростком, живущим неподалеку от него и тоже зарекомендовавшим себя отрицательно. И что характерно, этот подросток, как сообщили соседи, прихрамывал на правую ногу. Сохиев с волнением подумал: «Неужели это и есть Хромой?»
О предполагаемом преступнике были собраны подробные сведения. Это Семен Васильев, 17 лет, без определенных занятий, имел несколько приводов в милицию. Выяснилась еще одна важная деталь: Васильев картавит. Следователь решил лично встретиться с Васильевым.
На стук в дверь вышла женщина лет сорока в поношенном грязном халате.
— Я из домоуправления, — представился Сохиев. — Меня интересует состояние вашей квартиры…
— Да чего там! Мы не жалуемся…
— Разрешите посмотреть?
Женщина, поколебавшись, пропустила его в дом. В комнате стоял едкий запах табачного дыма, смешанный с запахом спиртного. За столом дремал мужчина, видимо, пьяный. Перед ним на столе стояла пустая бутылка из-под водки, банки консервов, соленые огурцы…
— Это ваш муж?
— Нет у меня мужа! А вы что, милиционер? Почему спрашиваете?
— Меня интересует, кто здесь живет.
— Ну, я живу… Сын у меня.
— А где ваш муж?
— Нет, говорю, мужа. Понятно? А этот — просто знакомый. Назюзюкался…
И женщина рассмеялась, обдав его запахом водки. Сохиев, осмотрев для вида квартиру, вышел. Ему хотелось выйти скорее на свежий воздух после смрадной атмосферы, в которой он побывал. «Да, обстановка в семье у Васильева не из лучших, — подумал он. Вот так нередко бывает: отец с матерью разошлись, а сын попал под дурное влияние улицы».
…Чтобы не вспугнуть, Сохиев вызвал Хромого в паспортный стол, а оттуда доставил в райотдел. Когда они ехали в машине, следователь попросил у Васильева закурить.
— Пожалуйста! — с готовностью сказал Хромой, вынув из кармана пачку «Памира».
— Крепкие куришь.
— Ага! Привык к «Памиру».
— А с ногой что? Почему хромаешь?
Васильев вдруг, понурив голову, ответил, отводя глаза:
— Да это так… случайно вышло.
— А все же?
— Э, да что говорить. Все равно вы мне не поверите…
— А ты расскажи, может и поверю.
Теперь они уже были в кабинете следователя. Васильев сидел на стуле, облокотившись на край приставного столика. Глядя на его полудетское лицо с припухшими губами и наивными голубыми глазами, трудно было предположить, что он — участник злостного преступления.
— Ладно, расскажу… Только это ведь давно было. Пошли мы с батей на рыбалку. И там, понимаете, одна девчонка. Плавать не умела, а сама полезла в воду… Ну и кричит, как резаная. А мы как раз над обрывом шли. Вижу — тонет, вот я и прыгнул к ней…
— И ты ее спас?
— Ее-то, дуру, спас… А вот сам ногу сломал. Три месяца в гипсе пролежал.
— Молодец! — похвалил Сохиев.
— Нашли кого хвалить… Вы лучше скажите, зачем меня сюда привезли?
— Об этом разговор впереди. А сейчас у меня к тебе один вопрос. Только уговор — отвечать правду.
— Обещаю.
— Скажи, это ты писал? — Сохиев протянул пачку сигарет со словом «Козел». Васильев взял в руки пачку, повертел. На его лице появилось удивленное выражение.
— Чудно как-то… Ну да, это я писал. Козел-то недавно арестован.
— Ты его знаешь?
— Еще бы! Он человек знатный…
— Ну, положим, среди таких дружков есть люди и «познатнее». Вот, например, Леший….
— Леший? — встрепенулся Васильев. — Это кто еще такой? Козла знаю, а о Лешем что-то не слыхал…
— И Шакала ты тоже, конечно, не знаешь?
— Какого Шакала? Никого я не знаю… О Козле — пожалуйста, могу рассказать, раз он сел. А об этих — не знаю. Хотите, верьте, хотите — нет.
— Не ожидал я от тебя такого, Васильев, не ожидал… А ведь нам все известно. И про тебя и про твоих дружков… Помнишь, что произошло на Восточной улице?
— На какой Восточной улице? Что вы от меня хотите? Ничего я не знаю.
— Знаешь, Васильев, и все расскажешь. Только вот что я тебе посоветую: будешь тянуть — дело кончится не в твою пользу. А теперь тебя придется задержать. Вот, почитай, распишись.