Но в ту ночь земля была покрыта свежим снегом. И никто не мог покинуть дом, не оставив на нем следов. Вы заявляете, что никаких следов нигде обнаружено не было. Кто-то мог спрятаться в доме и оставаться в засаде до появления возможности выбраться. По вашим изначальным словам об ответственности и тщательности людей, обыскивавших дом, никто там спрятаться не мог. Так же дом очень внимательно охранялся, так что побег уже через час после убийства был просто невозможен.
Видите? Вы устранили все возможности предположить, что убийство было совершено кем-то из семейства Квилтер. Вы так же устранили все возможности предположить, что убийство было совершено кем-то не из семейства Квилтер. И вы утверждаете, что это произошло двадцать восемь лет назад.
Подождите. Вы вменяемый, разумный человек. Почему же вы мне сразу не сказали, что вы не ожидаете, да и не очень-то и хотите, чтобы я добралась до истины? Что вам просто нужна была красивая и правдоподобная теория, которую можно выжать из писем и которая, обозначив какого-то определенного виновного, смогла бы вылечить вашего друга от психического расстройства? Я могу для вас это сделать. Если это не причинит никому вреда, я это сделаю. И вам лучше меня известно, что я не могу сделать ничего больше.
— Мне грустно слышать это от вас, моя дорогая. Заканчиваете, еще даже не приступив. Я побеспокоил вас ради чего-то большего. То, что меня в вас восхищает, — это ваша отвага и…
— Утихомирьте свое восхищение, доктор Эльм. Вы сейчас не у себя в приемной, сами понимаете.
— Не очень хорошо с вашей стороны, мисс Макдоналд, смущать седого старика.
— Жаль только, что я лишь подумала об этом. Ваши методы позорят Макиавелли. Я просто в ужасе от вас. Вы заставили меня взяться за чтение этих писем. Вы заставили меня пообещать придумать безобидную ложь. Если безобидная ложь покажется вам неадекватной, вы несомненно заставите меня придумать более вредную.
Доктор Эльм сказал:
— Бог с вами, — перекинул свой плащ через плечо и поклонился; и хотя его стодвадцатикилограммовая фигура выглядела очень внушительно и передвигалась солидно, мисс Макдоналд осталась в своем кабинете с чувством, будто бы ее посетителя только что сдул оттуда легкий ветерок.
Она улыбнулась печальной улыбкой вопреки смешанным чувствам смущения и очаровательной хитрости. Она взглянула на часы: слишком поздно, чтобы заехать домой переодеться и прийти на обеденную встречу; для всего остального еще слишком рано. За час она смогла бы неплохо продвинуться в чтении писем. Затем дом, ужин и спокойный вечер, которого ей так давно не хватает. Итак, еще раз пройдемся по списку.
1. Ричард Квилтер — убитый.
2. Фаддей Квилтер, отец Ричарда.
3. Финеас Квилтер, дядя Ричарда.
4. Олимпия Квилтер, тетя Ричарда. Жена Финеаса.
5. Грасия Квилтер, сестра Ричарда.
6. Кристофер Квилтер, кузен Ричарда.
7. Ирен Квилтер, жена Кристофера Квилтера.
8. Нил Квилтер, сын Ричарда.
9. Люси Квилтер, дочь Ричарда.
Доктор Эльм сказал, что Финеаса Квилтера в ночь убийства не было на ранчо К‑2. Она поставила галочку напротив его имени и потянулась за небольшой пачкой писем.
ГЛАВА III
I
12 марта 1900
Дорогуша, дорогая Джуди-Пуди,
Афоризм дяди Финеаса «Никогда не начинай письмо и не заканчивай любовный роман извинениями» очень мешал мне начать это к тебе письмо. Возможно, если я скажу, что Донг Ли опять страдает от зубной боли, и что Кристофер послал нам телеграмму, которая пришла через два дня после вашего с Грегом отъезда, и в которой говорилось о том, что он за неделю до того женился и в субботу, девятого марта, собирается приехать на К‑2 со своей женой, то ты поймешь, почему у меня совсем не было времени тебе написать.
Все приготовления прошли захватывающе, было очень весело. Дедушка сам помогал мне полировать столовое серебро в пятницу вечером. Донга Ли мы положили отдыхать с мешочком горячей соли на щеке. Тетушка Грасия сшила новые занавески Крису в комнату, а Олимпия поставила на туалетный столик свою любимую розовую вазу. Единственное, что омрачало наше счастье, — вас с Грегом не было рядом. Мы не могли уже сказать, как однажды во время дикого шторма после вашего отъезда: «Слава Богу, Джуди и Грега здесь нет».