За час мы добрались до склона, откуда любили стартовать дельтапланеристы. Это был такой небольшой утес, высотой метра в три. Вокруг росло очень много заячьей капусты. Набрав два полных мешка, мы с мамой сели на бревно, которое валялось рядом, и принялись смотреть на закат. Красиво.
— Слушай, мам, а помнишь, раньше были консервы такие, морской огурец, кажется, — вдруг вспомнил я.
— Кукумария, — мама кивнула. — Были, помню. Что-то их давно не было в продаже. А чегой-то ты вдруг про них вспомнил.
— Да что-то захотелось, — я пожал плечами.
— Наверное, возить перестали. А во Владике, скорее всего, есть. Там же море, рыбзаводов много.
— А ты во Владике была?
— Нет. Дед твой был.
— А что он там забыл?
— Так он же моряк был. На торговом плавал.
— Ну да, ну да.
— Вить, тебе отец про Юлю говорил?
— Да, сказал, — я прихлопнул комара, который задорно присел на мое колено. — Так я ее уже видел, вот, как только вы уехали, в этот же день.
— У вас нормально все?
— А какая разница?
— Вообще-то ты мне не чужой.
— Да нормально все, — отмахнулся я. — Наверное. Я не знаю. Нормально.
— А про работу?
— Тоже говорил. Ты про Палыча? Да.
— Пойдешь?
— Конечно! Сейчас попробуй найди работу за тридцать штук! Да и это же Палыч! Не кинет. Надеюсь, — Я достал сигарету и закурил.
— Ой, опять со своим паровозом, — заворчала мама. — В городе и так дышать нечем, вы тут еще себя травите. Уйди подальше, не воняй на меня. Потянешь стройку-то?
— Потяну, че бы нет, — я отошел. — Нахожу же силы железяки на себе таскать. С другой стороны, я же не маленький, уже могу понимать, что смогу, а что нет.
— Для родителя его ребенок всегда будет маленьким, даже если у того уже внуки будут, — парировала мама. — Так что не придирайся. Надо уже спускаться на дачу, время уже много.
— Ладно, только я сейчас до ветру прогуляюсь и догоню тебя. Только аккуратнее, — я сказал это, уже идя по направлению к спуску в карьер.
Мне было очень интересно, остались ли какие-нибудь свидетельства того, что недавно тут был неслабый замес и много наших полегло. А отлить действительно хотелось, в глазах уже булькало, так что маме я не наврал. Тут еще и ветер начал подниматься, прямо в харю, пепел от сигареты пару раз попал в глаза, что было крайне неприятно и не очень удобно, учитывая тот факт, что я был почти на вершине горы.
Солнце еще освещало этот участок. Я отчетливо видел и то место, где укрывался с отрядом до атаки первой волны, тот склон, где погиб, Винсент, кажется. Так ясно все помнил, будто это происходило всего пару часов назад. Я вытянул руку с сигаретой и, щелкнув пальцами, отправил «бычок» вниз. Проследив за ним взглядом, я кажется, заметил, чуть поодаль от того места, куда упал окурок, какой-то блеск. На стекло это не похоже было. Очень интересно, подумал я. Надо бы посмотреть, что это. Я вернулся к утесу. Мама еще не далеко ушла без меня.
— Мам!
— Чего?
— Иди, я подзадержусь тут!
— Зачем?
— Да вид красивый, он меня успокаивает.
— Ладно, только не долго. А то я волноваться буду, да и отец тоже.
— Хорошо, я скоро.
Я мигом вернулся туда, где видел блеск. Посмотрев все возможные пути спуска, я остановился на самом безопасном. Затем выбрал ориентир (это был большой валун) и начал спуск. Так как тут не природа постаралась, а огромные карьерные экскаваторы, пришлось внимательно смотреть под ноги, чтобы не угодить в рыхлую породу и не загреметь костьми с приличной высоты. Приходилось цепляться за редкие и тонкие деревца, иногда на попе съезжать по мелким камешкам. Наконец, спустя минут пятнадцать, я оказался у валуна. Так, теперь отсюда налево, если я лицом к горе. Ну и где эта пое?.. А вот она!
Я поднял находку. Это был медальон, выполненный из желтого металла, очень похожего на золото и непохожего на него по ощущениям. Сам он был выполнен в форме диска, внутри которого был такой синенький шарик, вроде как из стекла, а вроде как и нет. Размером он был? Сразу не скажу, но мне показалось, что сантиметра четыре-пять в диаметре было точно. К изделию прилагалась цепочка из такого же металла.