В эту секунду мы переместились в странное помещение. Это был длинный коридор, выполненный в римском стиле (не стоит удивляться, в этом я немного разбираюсь). Стены украшали арки с небольшими углублениями, в которых горели не то лампады, не то факелы — разобрать было трудно. Антон шел впереди меня, его шаги гулко отдавались эхом, я же шел, постоянно оглядываясь.
— Где это мы? — спросил я у спутника.
— Мы в убежище, — ответил Антоний. — Оно как раз в горе, который раньше, тысяч двадцать назад был вулканом.
— Здорово!
Мы вышли в большую залу. Как мне показалось, это помещение было сродни по объему со стадионом, на котором проводятся различные чемпионаты по футболу, олимпийские состязания. Было очень светло, я увидел величественные статуи, взымавшиеся к потолку, картины и фрески, изображающие какие-то сражения и просто бытовые сцены жизни. В центре залы стояла небольшая статуя, по моей оценке, трехметровая. Статуя, выполненная из серебра, изображала женщину, одетую, как я понял, в египетские одежды.
— Это богиня Сехмет, — пояснил Антоний.
Вокруг ходили люди. Они с любопытством оглядывали нас, некоторые здоровались с Антонием. Мы прошли к большой лестнице, поднялись по ней и оказались на втором этаже, который, по сравнению с первым, показался мне совсем крошечным. Мы прошли по небольшому коридору, минуя резные арки, и оказались перед большой дверью. Антоний повернулся ко мне.
— Ты, главное, не бойся, все нормально будет
— А что? Что-то не так? — напрягся я.
— Нет, — ответил Антоний и толкнул дверь.
Мы вошли в небольшую комнату. Первое, что бросилось мне в глаза — это камин. Большой камин, в котором жадно грыз поленья огонь. В самой же комнате было много статуй, изображающих языческих богов всех стран, а также много старинных кресел. Стены были закрыты книжными шкафами викторианского стиля, от этого у меня создалось впечатление, что мы попали в аристократическую библиотеку.
— Я вижу, вы добрались без осложнений, — раздался откуда-то справа женский голос. Я обернулся. Из темноты шкафов появилась фигура и направилась к нам. Выйдя на свет, фигура оказалась вполне симпатичной женщиной, лет тридцати на вид, хотя, судя по Антоше, ей тоже было лет триста.
— Мое почтение, мадам, — Антоний склонился в поклоне, а ля Версаль.
— Здравствуй, Антоний, — мадам кивнула ему, затем обратилась ко мне. — Здравствуй, Виктор. Рада видеть тебя здесь.
— Здрасте, — я не рискнул отвешивать такой же поклон, боясь оконфузиться.
— Меня зовут Диония, хранитель этой крепости.
— Виктор, невольный свидетель, — ответил я.
— Я знаю, — улыбнулась Диония. — Ты не устал с дороги? Время позднего ужина, я хотела бы, чтобы ты присоединился к нам.
Я, конечно, не отказался бы сейчас закинуть в желудок пару килограммов чего-нибудь съестного, но в первую очередь очень хотелось по малой нужде.
— Не откажусь. На меня, на нервной почве, в последнее время, жор напал.
— Вот и отлично. Антоний проводит тебя в твою комнату, ты сможешь умыться, а потом мы ждем вас в столовой. — Диония слегка склонила голову и направилась в свой темный угол. А для меня уже и номер подготовили?
Антоний кивнул мне, и мы вышли из комнаты, закрыв за собой двери. Затем направились в мой гостиничный номер. Я тайно мечтал, чтобы он оказался суперлюксом с джакузи и большим телевизором.
— И не мечтай, — оборвал мои мысли Антоний, усмехнувшись.
— Слушай, хорош копаться в моей голове, — возмутился я.
— Я и не копался, — ответил он. — Просто в слух не думай.
— Нда? — удивился я. — Какая-то эта тетка чересчур добрая.
— Это только кажется, на самом же деле она отличный управленец, или как модно сейчас в мире говорить — менеджер.
— А откуда она?
— Диония — аристократка, троянская дворянка. Когда Приам только вошел на престол, она была совсем юной и ушла на служение Апполону.
— То есть, ты хочешь сказать, что она из той самой легендарной Трои?
— Почему же легендарной? Обычной. Да, она именно оттуда.
Мы добрались до моей опочивальни. Первое мое впечатление было — «Охренеть!» Я рассчитывал на средневековые палаты с дубовыми кроватями и дыркой вместо унитаза, а тут было совсем все по-другому. Ультрасовременно, даже так сказать. А вот телевизора не было. Какая жаль!